— Не нужно оправдываться. — мягко перебил Эгирон — Я понимаю. Яур привлекательный молодой человек, вы пали жертвой его обаяния. И вы никакая не шпионка, и тем более не воровка. Я никому не скажу, что видел вас здесь. И никто не скажет. Далее по коридору есть маленькая комната для отдыха, можете пройти туда и привести себя в порядок. Доброй ночи, леди.
— Благодарю. Доброй ночи, Ваше Высочество.
Никто из участников этой сцены не заметил темной фигуры, стоящей в тени статуи в одном из узких боковых коридорчиков. Эилин все слышала. Она в ярости сжала кулаки, досадуя на туповатую фрейлину и на мелкую принцессу тоже. Если бы не эта девчонка, у Левой все получилось бы! По крайней мере, был такой шанс. И тогда она нашла бы способ привлечь внимание Эгирона к этому событию.
В голове Торхадской принцессы до сих пор крутилась фраза, оброненная принцем. «Яур мой». Это только прибавляло ненависти к блондину с янтарными глазами. Что ж, не в этот, так в другой раз, но она уничтожит Рысь. Потому, что Эгирон принадлежит ей, Эилин. И корона Елора тоже.
***
— Его Величесво занят, прихо… — начал секретарь и не закончил, замолчав на полуслове.
Дикиор, оторвавшись от бумаг, с интересом посмотрел на дверь. Кого это так испугался самый вредный старик на свете? Дверь, распахнувшись, явила взору помятого и растрепанного Яура. С порога ни «здрасте», ни «до свиданья»:
— Вы велели зайти, сир.
— Что с тобой? Неужто, дурной пример Эгирона?
— Нет, сир. — Рысть уселся на пол, удобно поджав под себя ноги — До Эри мне как до Снежных Пустынь ползком. Просто не выспался, и не спрашивайте, почему.
— Ладно. — Дикиор не стал настаивать, знал, что если Рысь не хочет говорить, то и под пытками молчать будет — Идем.
Встав из-за заваленного бумагами стола, король подошел к висящему на стене портрету первого представителя династии Аоддион во весь рост, пробежался пальцами по сложному узору рамы и нажал на несколько завитушек поочередно. Участок стены с висящей картиной отъехал в сторону, открывая пыльный темный коридор.
— Тайный ход? — с интересом спросил Рысь.
— Да. Возьми свечи, там очень темно.
Рысь не заставил просить его дважды, схватил со стола монарха массивный канделябр и шагнул вслед за Его Величеством в тайный ход. От пыли тут же захотелось чихнуть, благо большая ее часть скопилась на паутине, густой бахромой, свисающей с потолка. Коридор был достаточно широк, чтобы два человека шли рядом, при этом никак не касаясь и не задевая друг друга, и света от семи свечей было более, чем достаточно, чтобы хорошо видеть путь.
С еле слышным скрипом панель встала на место, отрезая их от кабинета Дикиора. Рысь с завидным равнодушием проводил взглядом мелькнувший вдалеке голый крысиный хвост и обратился к Дикиору:
— Куда ведет этот ход?
— Пойдем. — король выступил вперед, жестом пригласив за собой своего воспитанника — Династия Аоддион длится уже тысяча восемьсот шестьдесят восемь лет. Первый правитель из рода Аоддион видел мир совсем другим, нежели мы, его потомки. Да, когда-то мир был совсем другим.
Дикиор помолчал немного, Рысь не прерывал его раздумий, и, наконец, продолжил:
— Этот тайный ход ведет к личной сокровищнице рода Аоддион. Никто, кроме прямых наследников, не знает о ее существовании. Даже Эгирон пока не в курсе.
— Но, тогда почему Вы решили показать это мне?
— Потому, Яур, что ты имеешь прямое отношение к некоторым экземплярам этой коллекции. Там есть вещи, которым более двух тысяч лет.
— Не понимаю. — Рысь нахмурил тонкие брови — Какое отношение я могу иметь к старинным предметам, собранным Вашими предками?
— Это единственный способ узнать, кто ты на самом деле. Я всегда понимал, что ты не простой ребенок. Трудно воспитывать сына, который во всем превосходит тебя самого. Но, думаю, я неплохо справился, как считаешь?
Яур немного растерялся от таких речей. Он не понимал, что хочет сказать ему приемный отец.
— Мне не в чем укорить Вас, сир. Вы дали мне дом, семью, и воспитали, как родного. И я…
— Не стоит. — перебил его Дикиор — Я знаю, что ты любишь нас всех, даже Луиску, способную и мертвого вывести из себя. Я никогда не разочаровывался в тебе, что бы ты ни сделал. Пожалуйста, Яур, никогда не разочаровывайся в Эгироне. Ты нужен ему.
Яур не ответил, впрочем, его ответ и не требовался. Дикиор знал, что Рысь всегда останется на стороне его сына, а Яур знал, что нужен Эгирону больше трона, ведь они росли как близнецы. Остаток пути они прошли думая каждый о своем. Вскоре коридор привел их к кованой массивной двери. Яур с интересом осмотрел символические узоры, смысла которых он не знал.
— Есть что-то, что знакомо тебе? — спросил Дикиор. Он не спешил открывать дверь и с интересом следил за реакцией Рыси.
Среди узоров и древних неизвестных ему рун Рысь видел странную картинку. Символы, напоминающие деревья, будто лес. И в этом лесу две детские абсолютно идентичные фигурки тянут друг к другу руки. Они находятся на расстоянии, поэтому не могут дотянуться друг до друга, не могут соединиться. А между ними — закрученная внутрь спираль. Яур не понял, что он почувствовал, когда смотрел на эту картинку, но что-то определенно испытал. Какое-то мучительное чувство, словно он забыл что-то очень важное. Тряхнув головой, Рысь отогнал это чувство и отрицательно покачал головой:
— Нет, ничего.
Повернув спираль против хода солнца, Дикиор открыл дверь и пропустил воспитанника вперед. Яур остолбенел с порога.
— Факелы зажги. Или так и будешь бегать с подсвечником наперевес? — подшутил монарх.
Рысь послушно зажег факелы и, когда в сокровищнице стало светло как днем, с интересом огляделся. По стенам зала от пола до потолка располагались полки с книгами, свитками и даже табличками из глины и металла. По всему доступному глазу пространству рядами стояли постаменты с древними артефактами, а в центре зала величественно стояла статуя красивой женщины, к ногам которой прижались дети: мальчик и девочка, а она по-матерински опустила руки им на головы. Возле нее Яур и остановился, вглядываясь в композицию. Что-то в лице этой дамы казалось ему знакомым, даже родным.
— Этой статуе более трех тысячелетий, а может и больше. — сказал Дикиор — Эта женщина — богиня, давшая людям магию. Дети — маги, она благословляет их.
— Эти дети — первые маги?
— По легенде — да. Большего я не знаю. Маги исчезли примерно чуть более тысячелетия назад, слишком мало от них осталось, чтобы рассказать подробнее. А это — кисть Ирика. — Дикиор подвел его к другому постаменту — он был одним из последних магов и другом первого Аоддиона. Говорят, что его картины оживали, исполнялось все, что бы он ни написал.
Яур внимательно осмотрел предложенный артефакт. Кисть была выполнена из старинного почерненного серебра, набалдашник ее заканчивался турмалином в виде падающей капли. В свете живого огня от факелов он сиял самыми немыслемыми, волшебными цветами и оттенками.
— И его картины до сих пор живы?
— Нет. — король покачал головой — Времена были темные, полные смут и войн. Ирика убила залетная стрела, а его творения разрушились, в том числе и воздвигнутый им дворец. Из описаний современников можно узнать, что это архитектурное строение было настоящим чудом всех времен.
— А кисть сохранили на память? Ведь без художника она бесполезна.
— Видимо на память. Хотя есть легенда, что часть своего дара Ирик запечатал в этой кисти. Но никому из тех, к кому кисть попадала в руки, она не подчинилась. Многие после попыток писать ею умерли необъяснимыми и страшными смертями. Кисть стали бояться, считая ее проклятой. Так она и оказалась тут. Я не знаю, правдива легенда или нет, но лучше ее не трогать.
Яур осмотрел все многообразие собранных в этом зале предметов и уточнил у Дикиора: