— Я? — изумился монарх — Почему я должен выбирать тебе жену? Нет уж, давай ты сам. Как ты будешь править страной, если даже жену не можешь себе выбрать?
— Да, ты прав. — Эгирон поник так сильно, что казалось, даже уши повисли — Прости, что отвлекаю тебя дурацкими вопросами.
В каком-то ступоре Дикиор смотрел на то, как тянется рука его сына к ручке двери, как тянет на себя…
— Эгирон! — окликнул он сына, и, когда тот обернулся, продолжил — А ты представь себя королем. Представил?
Эгирон неуверенно кивнул.
— Так вот, ты — король. На твоих плечах лежит груз целой страны. Каждый день горы бумаг, депеш, отчетов. Скучные морды чиновников, наперебой втюхивающих тебе какие-то нововведения или поправки. И все от тебя чего-то ждут, постоянно ждут, а то и требуют. Ну как?
— Лучше б я родился больным и слабоумным. — скорбно вздохнул сын — Папа, живи долго и счастливо, ладно?
Дикиор едва сдержал улыбку, но продолжил:
— Ты — король, это твой долг, твоя ответственность. И возвращаешься ты вечером усталый и разбитый в супружеские покои, а там она. Твоя жена. — он выдержал паузу — Представил? Теперь думай сам.
И действующий король Елора вернулся к своим документам, а будущий впал в раздумья, так и не отойдя от двери. Эгирон как-то слишком живо представил себе и усталость, и головную боль от всяческих проблем. И вот он входит в покои в надежде хоть на какой-то отдых, а его встречает Атилоя. Она прекрасна, утончена, невыразимо мила. Он смотрит на нее и улыбается устало. А она хлопает длиннющими ресницами и, мило улыбаясь, щебечет:
— О, дорогой! Посмотри, я заменила шторы на окнах. Этот бордовый цвет меня сильно угнетал, портил настроение по утрам. Теперь у нас шторы в розовых кружевах. Правда, мило?
Он смотрит на окно и видит ядовито-розовые шторы, и розовые стены, и супружеское ложе… розовое. От этого обилия розового его начинает тошнить, и голова болит ощутимее.
— Не молчи! — она улыбается и теребит его за рукав камзола — Ведь мило? Так, по-моему, гораздо лучше!
Даже наяву его передернуло противной дрожью. Он вынырнул из этих мыслей, несколько секунд отдохнул, очищая голову от ужасной фантазии, и снова спроецировал ту же историю.
Он снова входит в покои уставший и с головной болью. Но его встречает Аорет. Он смотрит на нее и не может насмотреться. Заходящее солнце золотит ее волосы, она улыбается открыто, искренне и как-то задорно. Но, замечая его состояние, тут же смешно и тревожно морщит носик:
— Выглядишь плохо. Опять достали толстопузые чиновники? Ну, я им покажу!
Настроение резко поднимается вверх, усталость отступает. Смеясь, он спрашивает ее:
— Лягушек подкинешь им в суп?
— А то! — смешно фыркает она — Вот таких жаб! — разводит руки и обозначает размеры — С бородавками!
Откуда-то выбегает мальчуган лет пяти с целой шапкой мелких каштановых кудряшек и серыми большими глазами:
— Папа! Я ножку стула подпилил у Тарвирда! Вот сядет твой министр на стул, и она подломиться! И подушку сиденья я пропитал клейкой смолой!
Эгирон в эйфории. И вдруг мальчик серьезно смотрит на него и говорит голосом своего деда:
— Эгирон, я вижу, ты уже замечтался.
— А? — Эгирон вынырнул из фантазии совершенно счастливый, и в первую очередь порывисто обнял своего отца — Спасибо!
— Кого выбрал-то?
— Аорет! — выдохнул вдохновленный сын и выскочил из кабинета.
Он практически бежал до ее покоев, чтобы попросить аудиенции у той, с кем решил прожить всю жизнь. Но его встретила сухая леди преклонных лет. Она отвесила Эгирону реверанс и сухо поинтересовалась:
— Чем могу помочь Вашему Высочеству?
— Ее Высочество Аорет?
— С утра ушла в библиотеку. — недовольно откликнулась дама.
— Благодарю. — Эгирон схватил сухую ручку, галантно чмокнул и умчался едва ли не галопом.
— Ох, молодежь! — вздохнула ему вслед порозовевшая старушка — Ну, прямо не принц, а сердцеед.
Солнце из узких стрельчатых окон снопами теплого желтого света освещало множество стеллажей высотой до самого потолка. Цвет дерева, запах книг и кожаных переплетов, тишина, нарушаемая лишь шуршанием страниц. Она удобно устроилась в глубоком кресле с толстым, немного потрепанным томиком на коленях, и солнце играло в ее волосах золотыми переливами. На долгий, мучительно тягучий, миг Эгирон замер и просто смотрел. Аорет почувствовала присутствие, рассеянно оторвала взгляд от текста и, увидев его, дружелюбно улыбнулась.
— Что за книга? — спросил он и подошел ближе.
— Сборник народного фольклора. Из тех книг, что нам раздали, мне не понравился ни один персонаж.
— Готовишься к маскараду на тему «народный фольклор Елора»? Давай помогу?
— И чем же? Костюмчик мне подберешь? — рассмеялась Аорет.
— Нет. Но, если не ошибаюсь, эта книга с иллюстрациями. По каждой картинке я вкратце расскажу о персонажах. И таким образом тебе не придется читать всю книгу, и ты сможешь прогуляться со мной за яблоками. — хитро улыбнулся Эгирон.
Аорет думала недолго, она радостно, как-то по-детски, кивнула, и вместе они уселись за стол, близко придвинув друг к другу стулья. Тонкий пальчик девушки указал на изображение растрепанной и неряшливой девушки в богатом платье, на лице этой девушки отражалась вселенская скука.
— Этот персонаж — ленивая принцесса. Ее заколдовал обиженный ею маг, и с тех пор, пока она не осознала, на что он обижен, она перестала даже ухаживать за собой. Она вообще ничего не делала, потому, что ей было скучно и неинтересно любое занятие, а окружающие думали, что она разленилась.
— И на что же он так обиделся? — Аорет подняла на него глаза, и Эгирон залюбовался их цветом, тогда она окликнула его — Эри?
— А? У этого волшебника недавно умер друг, и он пребывал в печали. А жестокосердная принцесса прилюдно обвинила его в лени, потому, что он забросил свою работу.
— Поучительная сказка. А это? — девушка перевернула несколько страниц и указала на изображение мышки в пышном бальном платье.
— Это мышка, которая так хотела быть красивой, что смогла уговорить волшебницу превратить ее на один вечер в девушку. Волшебница превратила ее в премиленькую девушку и дала красивое платье. Мышка была дворцовой, и по счастливой случайности в этот вечер во дворце был бал. Она привлекла внимание многих мужчин, но не знала, как нужно принимать это внимание, ведь мышка не была грамотной. Тогда один раздосадованный дворянин сказал, что она уродлива. Девушка в тот же миг превратилась в мышь и убежала в щель, на полу осталось только платье. Тот парень потом всю жизнь жалел, что оскорбил ее. А мышка вышла замуж за мыша, для которого была самой красивой, и жила долго и счастливо.
Аорет перевернула страницу и показала на следующий персонаж.
— Эта девочка-крестьянка с рождения была слепой, поэтому не могла работать. Родня постоянно упрекала и ругала ее за ее слепоту. Но, несмотря ни на что, она сохранила доброе сердце. За ее доброту боги вернули ей зрение.
— А ты в детстве, наверное, любил сказки? — она закрыла книгу, оставив между страниц закладку, и посмотрела на него.
— Не особо. Но их любил Яур. Я читал их для него.
— Трогательно. Он тебя младше? Расскажи мне про него. — и в глазах столько интереса, что Эгирону даже неприятно стало.
— Мы ровесники. Приблизительно. Зачем ты хочешь о нем знать?
— Как зачем? — удивилась девушка — Он же друг Эри. А Эри — мой друг.
— Только друг? — глухо переспросил он, а в мыслях обозвал себя последним дураком.
— Что? — непонимающе переспросила Аорет, не замечая, как «друг» неведомым образом становится все ближе и ближе.
— Я только друг для тебя? — прозвучало как-то сухо, и Аорет обнаружила себя в кольце крепких мужских рук.
Девушка замерла в смятении. Вокруг было так тихо, что она слышала, как бьется его сердце над самым ее ухом. «Большой, надежный, теплый Эри…» — это все, что она успела подумать в тот миг. И Эгирон, приподняв ее пылающее лицо за подбородок, осторожно коснулся губами ее губ, всего на миг. Следующий миг она осознавала случившееся, а когда осознала, вырвалась и бросилась к двери.