— В прошлой жизни ты тоже так считал! Мы все были для тебя лишними! Но я совершенно честно скажу, что лишними были только ты, и твоя слабая девка!
Его двойник озверел. Яур совершенно ясно видел, как его янтарные глаза, даже в темноте, вспыхнули огнем:
— Рискнешь повторить? — он сделал маленький шажок по направлению к мертвому магу.
Нортан отчего-то не рискнул. Вместо этого он просто сбежал в стену.
— Ха-ха дважды! — прошипел Инэми, эту самую стену вынося настоящим огненным потоком. Он просто расплавил камни! — Куда же ты бежишь, малыш? От меня не убежишь!
И эта детская считалочка в его устах звучала действительно жутко. Яура даже передернуло. Он довольно живо вообразил себе, как Кирен вот так же шел по тоннелю за испуганной Ноэль, безумно улыбался и напевал эту считалочку. Жуть.
— Я считаю до пяти. Я смогу тебя найти. — очередная стена обзавелась художественной дырой.
— Больной придурок! Ты и Ноэль так убил?!
— От меня не убежишь. Я найду тебя, малыш. — на этот раз жертвой стал пол.
— Инэми! — крикнул Рысь, сбросив оцепенение — Остановись! Ты весь замок в сырную голову превратишь!
— И что? — пожал плечами его двойник — Тебе жалко замок?
— Мне жалко людей, находящихся в этом замке! — рассердился Рысь.
— Упс. Об этом я как-то не подумал.
— Не подумал?! — озверел Яур — Вот так легко принес бы чужие жизни в жертву ради удовлетворения своей гордости?!
— А ты что хотел? Кирен всегда был таким! — подбросил дровишек Нортан.
— Если ты сейчас не уйдешь, я не буду его отговаривать. — хищно улыбнулся Рысь привидению — Я просто выведу людей во двор и посмотрю, как тебя намазывают тонким слоем на какую-нибудь стену. И, кстати, он не Кирен. Его зовут Инэми.
— Прости, Юнэми. Я был зол, я не подумал о людях. — виновато потупился Инэми.
***
«Так и знал, что их знакомство начнется с чего-то подобного» — подумал Дикиор, осматривая одну из дыр в стене с оплавленными краями.
— Не хотел бы я этим парням дорожку перейти. — вздохнул Урид — Тут либо друг до гроба, либо труп.
— И чего ж они оба так стены любят? За Яуром заделывали, теперь за его братом заделывать. — ответно вздохнул монарх — хотя бы сейчас они не дерутся?
— Нет, сир. Маленько орут друг на дружку, но не дерутся.
— Ладно, пошли отсюда. Есть у тебя кандидаты в наместники?
— Да, сир, целых двое. Выбирайте сами.
Глава 17
— Ты слишком много пьешь. — сказал Рысь, изучая взглядом своего двойника.
Инэми терпеливо выносил это любопытство, хоть и выглядел не слишком довольным. Яур подсознательно знал, что ему он позволяет куда больше, чем другим. Им обоим было неловко, никто из них не знал с чего начать разговор. И первым не выдержал Инэми. Он вообще терпением, да и деликатностью тоже, не отличался.
— Чтобы опьянеть, нам нужно выпить целую бочку, но в нас столько не влезет. — просветил он брата — Спрашивай уже, не томи. Я же вижу, что у тебя полно вопросов.
— Я не знаю, с чего начать. — замялся Юнэми — Почему ты раньше не появился?
— Потому, что не знал, где ты. Ты поздно вошел в силу. А серьгу, по-видимому, и вовсе не носил.
— Я носил ее копию. А причем тут она?
— Юнэми, мы два куска единой души. Эти капли, — он подцепил пальцем свою, — усиливают мыслесвязь между нами. Мы можем говорить мысленно даже на расстоянии.
— А как давно ты вошел в силу?
— В восемь лет.
— Почему нас разделили?
Инэми тяжело вздохнул и, помолчав, ответил:
— Ты ничего не помнишь, поэтому вряд ли поймешь. Задай другой вопрос. Почему Мать разделила нашу душу, я и сам не знаю. Наверное, просто убить было слишком мягким наказанием.
Чем больше Рысь его спрашивал, тем сильнее запутывался. Инэми не хотел говорить всего, это было очевидно. Что-то сжирало его изнутри, какая-то безысходность и злость поселилась в нем. Но если он не вытянет из близнеца всей правды, то ничего не поймет.
— Инэми. — позвал он и, когда брат посмотрел на него, продолжил — Тебе не кажется, что я тоже должен знать? Если мы одна душа, то и тяжесть должны нести одну.
— Тебе это не нужно. — грубо отрезал он.
— Нужно! — возразил Яур — Я должен разобраться в происходящем. А ты не должен нести все в одиночку. Чего ты боишься?
— Я же сказал, тебе не нужно это знать!
— Зачем ты тогда искал меня? Не потому ли, что мы одна душа?
— Скажи, о чем тебе говорила Мать? — как-то глухо спросил Инэми.
— Тему меняешь? — Юнэми вопросительно изогнул бровь — Мои знания мизерны по сравнению с твоими. Поделись сначала ты, а потом я.
«Как легко его рассердить» — подумал Рысь, глядя, как его брат закипает. Движение Инэми стали похожи на движения змеи перед броском. Он склонился к нему ближе и зло прошипел:
— Ты на самом деле хочешь знать, что с нами сделали? Глупый, я отдал бы даже жизнь, чтобы не помнить этого. Я завидую тебе, потому, что ты живешь другой жизнью и не помнишь. А ты так легко хочешь все это потерять? Хочешь страдать, как я?
— Хочу. Только вот страдать я не стану.
— Это мы посмотрим!
— Да говори уже! — потерял терпение Яур — Вот. Возьми еще бутылку и успокойся!
Инэми так же легко, как и рассердился, впал в какое-то отрешенное состояние.
— Я уже говорил, что в прошлой жизни мы были одной душой.
— Говорил. Нас звали Кирен.
— Кроме как от призраков, ты больше нигде не услышишь этого имени. Люди стерли это имя из хроник, помнят только маги. Я буду рассказывать от единого лица. Так удобнее.
Во времена нашей прошлой жизни все было не так, как сейчас. Я жил совсем при другом строе. Нет, королевства, земли, и многое другое были почти такими же, как и сейчас. Но тогда в этом мире жили и маги. Нас, одаренных, было совсем не мало. Существовали даже заведения, занимавшиеся обучением и классификацией магов.
Я не помню всего. Например, матери, родившей меня, или того, в какой семье я родился. Для магов это не так уж и важно, Мать у нас всех все равно одна — богиня. Но я хорошо помню годы своего обучения. Истинных, особенно стихийников, таких было довольно много. В те годы я думал, что счастлив. У меня были учителя, наставники, друзья. Я владел четырьмя стихиями, мог воздействовать на живых и не живых существ, то есть, призраков, а также понимал язык животных, растений и минералов. Я был сильнейшим среди магов, хоть и молодым. Мне было всего сто сорок один год. Тогда мне казалось, что я бог.
Она была обычным человеком. — в голосе Инэми ясно слышалась горечь, он и не скрывал этого — Дочь одного барона. Знаешь, маги жили среди людей, ели с людьми, жили с людьми, дружили с людьми, но не любили. Любить человека — табу. Они стареют, болеют, слишком быстро умирают. Я нарушил табу.
***
— Лекари бессильны, Кирен. — еще не старый мужчина на глазах темнел лицом и покрывался сединой — Они ничего не могут сделать. Они даже не знают, что это за недуг.
— Но хоть что-то они сказали?
— Сказали. — несчастный отец скорчился в кресле, закрыв голову руками — Молиться богам. Мне больше ничего не осталось. У меня больше ничего нет. А ты забудь, тебе еще долго предстоит жить. Забудь, Кирен, так будет лучше для тебя.
В ее комнате всегда пахло весенними полевыми цветами. Служанки, будь они неладны, таскали их с полей охапками и ставили в ее комнате, будто уже хоронили. Кирену страшно хотелось расколотить эти вазы и с остервенение топтать эти цветы ногами. Но он не смел и слова против сказать, потому, что она любила полевые цветы.
Рэя уже не вставала с постели, настолько ослабли ее руки и ноги. Она сильно похудела и осунулась, только густые черные волосы казались в ней живыми и сильно контрастировали с болезненно-бледным личиком. Но она улыбалась. Она всегда так счастливо улыбалась ему, что Кирен уже не мог этого выносить. Ни разу она не заплакала, ни разу не пожаловалась и ни разу не сказала, что не хочет умирать.