— Да кто тебе это сказал? — Егор силился оторвать от себя ее руки, но Тошка вцепилась в него мертвой хваткой. — Что за бред!
— Я знаю, знаю! Ненужных детей всегда сдают!
— Бред! А Павел? Он-то чем тебе помешал? Ты ж его любила?
— Вы с дядей Пашей пьете все время! Если будешь пить, меня от тебя заберут. — всхлипнула она.
— Да кто ж тебе такое наговорил? Кто?
Тошка тряслась от рыданий, что-то лепетала, но толком объяснить ничего не могла. Егор еле-еле смог ее успокоить.
— Ну, слава богу, значит, ты все же мне поверил, — воскликнул Павел, выслушав рассказ Егора. Тот приехал к нему в офис после работы.
— Тебя только это волнует? — раздраженно воскликнул Егор.
— И это тоже, не кипятись! Вот же фантазия у девчонки! Кто ж ее так настроил? Не Аля же. Может, это Сима-Серафима твоя? Откуда она, вообще, взялась?
— Нина с ней познакомилась на детской площадке, там бабки вечно лясы точат. Ну, и предложила ей работу няни — Тошку со школы забрать, на музыку отвести. Не знаю, что делать. Тошка тает на глазах. Совсем как Нина. Сначала истерики, скандалы, потом вялая стала, аппетит пропал. Может, это наследственная болезнь? Я боюсь, Паш. Я не могу ее потерять. Мне тогда и жить незачем.
Павел мрачно вздохнул и похлопал друга по плечу.
— Не паникуй раньше времени. А давай камеру установим? Я тебе, как адвокат, скажу, что это суровая необходимость в наше время. Ты же ни черта про ребенка не знаешь, чем они там с этой Серафимой занимаются?
Егор скривился и неуверенно пожал плечами.
Проводив Тошку с нянькой на сольфеджио, Егор включил компьютер. Вняв совету друга, он установил видеонаблюдение. Теперь он задумчиво смотрел на монитор и через какое-то время позвонил Павлу. Тот вскоре приехал и теперь тоже смотрел на экран, по которому плясали сполохи и цветная рябь.
— Ты что китайскую камеру-то купил? Ни черта не записалось.
— Обычная камера, — буркнул Егор. — Вон вначале все же нормально видно.
— Ага. Нормально. Пустая комната. И что?
— Да то! Камера срабатывает на движение. А в комнате никого нет. А потом вот такая фигня — рябь и шум.
— Полтергейст? — усмехнулся Павел. — У тебя серой не попахивает в квартире?
— Не до шуток! — Егор мрачно посмотрел на друга. — Или помоги хоть чем-то или…
— Чтоб ты без меня делал! — Пашка отодвинул его от монитора и достал из портфеля флешку. — Есть у меня такая вот замечательная программка — убирает помехи. Я же диктофоном постоянно пользуюсь, а звук иногда, вообще, никакой, вот и помогает эта чудесная штучка. — Он вставил флешку и недолго повозился в настройках. — Ну вот — немного удалось помехи убрать.
По экрану гуляли разноцветные сполохи, раздался какой-то космический шум, треск, потом как будто издалека донесся шепот. Егор напряг слух. «…ирод проклятый (шипение) опять поздно придет, шляется, паразит… а я скажу, где… водку пьет с дружками… алкаши все… придут (снова шипение)… заберут от такого папаши… как пить дать заберут… трое детей… всех забрали… будут теперь сирые корку хлеба глодать…»
— Ну, это, это… — Егор все еще не мог прийти в себя. — Это кто говорит? Серафима? Но в комнате же нет никого. И голос-то какой… неживой, что ли?
— Не знаю, Егор, но сам подумай — в квартире только ты, Тошка и Серафима. Тебя и Тошку исключаем. Кто остается?
— И что мне теперь с этим делать? — Егор мрачно сдвинул брови.
Павел пожал плечами.
Телефон Егора затренькал.
— Егор Николаевич! — заверещал в трубке голос Серафимы. — Беда! Ох, ты, батюшки, беда у нас…
Егор побледнел, стиснул трубку так, что пальцы побелели.
— Что случилось? — чужим голосом спросил он, и минуту слушал ее сбивчивый рассказ. Павел застыл рядом, вывернув голову, пытаясь понять масштаб потери. — Аля… Аля увезла Тошку, — шепотом пояснил ему Егор.
Павел вытаращил глаза и покрутил пальцем у виска.
— Она что совсем того?
Егор уже судорожно рассовывал по карманам вещи.
— Если она с телефоном ее забрала, мы ее найдем. У Тошки там маячок стоит.
Павел гнал Ауди по кольцевой. Егор не отрывал взгляд от зеленой точки на экране. Точка быстро перемещалась вдоль Киевского шоссе.
— Куда она едет, как думаешь? — Павел искоса бросил взгляд на карту.
— Не знаю, догадываюсь только. — Егор мрачно потер лоб. Когда-то давно Алька возила их с Ниной к своей бабке, то ли колдунье, то ли ведунье. Алька и сама во всю эту чушь верит.
Сзади причитала Серафима.
— Ой, батюшки, что ж это деется, о-с-споди, ты, боже мой! Мы с музыки-то идем, а она как подлетит! Хвать ее за руку и в машину и фьють!
Серафиму пришлось взять с собой, а то помрет, не дай бог, прямо на улице. Он не сразу понял, что произошло. А потом его как громом ударило — Аля узнала, что Тошка толкнула коляску! Какая мать не рассвирепела бы! Лишь бы успеть!
Они съехали с кольцевой на Киевское шоссе и влились в поток машин, рвущихся за город.
— Смотри, свернули, — кивнул Павел. — Черт, минут на тридцать опаздываем! Ладно, сейчас будем нарушать.
За городом дорога почти опустела, и Павел вдавил педаль газа в пол. Вскоре началась грунтовка, скорость пришлось снизить. Дорога слабо освещалась редкими фонарями, но вскоре и они кончились. Автомобиль осторожно пробирался по зажатой меж деревьев дороге, выхватывая светом фар изломанные тени стволов.
Возле небольшой деревянной конструкции Павел притормозил и указал Егору на белеющий возле кустов силуэт Тойоты. Они выскочили из машины. Где-то рядом шумела вода. Зеленая точка на планшете стояла неподвижно и находилась совсем рядом с ними.
— Смотри, — ткнул его Павел, — свет!
Егор побежал на мерцающий за деревьями огонь, спотыкаясь, и крепко жмурясь от веток, хлещущих его по глазам, где-то сзади топал Павел.
У большого дерева спиной к ним стояла женщина, факел в ее руке освещал поляну. Она медленно повернулась, и Егор с ужасом увидал за ее спиной завернутую в белую ткань, словно в кокон, маленькую фигурку, привязанную к стволу дерева.
— Стой, Егор! — Аля выкинула вперед руку с факелом. — Не подходи!
Егор застыл, глядя на ее странно исказившееся лицо. Растрепанные волосы в отблесках пламени светились кроваво-красным, горящие безумием глаза, перебегали с одного мужчины на другого. Остро пахло какой-то химией, то ли бензином, то ли ацетоном.
Павел сзади тоже принюхивался.
— Черт! Егор, тут все бензином залито, — прошептал он.
— Аля, просто отпусти ребенка и все будет хорошо, — Егор медленно буквально по сантиметру приближался в женщине.
— Ты не понимаешь, — покачала она головой, — ее надо убить. Она не остановится.
— Ох, ты, батюшки! — раздалось рядом.
Аля сверкнула глазами на Серафиму, доковылявшую до поляны, и тут же молниеносно сделала выпад. Факел прошелся над головой Егора, тот отшатнулся, чувствуя, как трещат волосы. Яркий сноп искр взлетел в воздух, рядом истошно заголосила Серафима, охнул Павел. Егор помахал руками перед лицом, отгоняя красные сполохи. Еще выпад, и снова искры посыпались на землю. Серафима верещала безостановочно.
Аля сделала пару быстрых шагов назад и поднесла факел к белому кокону. Он вспыхнул весь и сразу. Егор рванулся, но не смог сдвинуться с места. Ноги его приросли к земле. Крик застыл на онемевших губах. Глаза с ужасом смотрели, как огонь пожирает маленькую фигурку. Рядом в таком же ступоре застыл Павел.
«Огонь! Найди злодея зло направившего, зло пославшего…» — исступленно выкрикнула Аля. Красные языки пламени, взвились вверх, вспыхнули ярче и вдруг потянулись в сторону, будто многочисленные хищные руки. Егор почувствовал, как огонь лизнул лицо. Сквозь красную пелену перед глазами он с трудом различил силуэт Серафимы, от которой исходило ядовитое желто-зеленое свечение. Оно тянулось, вытягивалось, словно жирная змея, устремляясь к объятой пламенем фигурке у дерева. Огонь с жадностью накинулся на эту змею, раздирая ее в клочья. Серафима вдруг взвыла, бросилась на колени и принялась кататься по земле, беспорядочно суча по ней сухонькими ногами в войлочных ботах. «И-и-и-и-и», — тонко и жалобно выла она, корчась и скребя землю старческими птичьими лапками.