Дни, словно по конвейеру, выходили одинаково идеальными, с многоязычной инструкцией для пользователей и ценным гарантийным талоном. После ужина Палли с Анной уходили в гостиную, а мы втроем оставались на кухне, мыли посуду, если находилась бутылка вина, пили вино, а если нет, то кофе. Рано или поздно Хавстейн уходил к себе и вечерами, а может (кто его знает), и ночами напролет читал. Я же по вечерам в основном сидел у себя в комнате, смотрел в окно или просто пялился в стену. Если уставал, ложился рано, потом начал заходить к Эннен, или, точнее, это она приходила за мной. Постучав, она входила и перетаскивала меня в свою комнату. Она находилась в самом конце коридора, с юго-восточной стороны. Комната эта была самой большой, светлой и битком набитой старой громоздкой мебелью, вдоль стен высились стопки журналов и зачитанных до дыр газет из всех стран мира. В книжную полку Эннен умудрилась втиснуть магнитофон и четыре компакт-диска (все четыре – альбомы «Кардиганс»). Дверь с противоположной стороны вела в спальню, где лежал лишь одинокий матрас на полу, рядом стоял деревянный стул, а на стуле – будильник, а больше ничего не было. Не знаю, так уж сложилось, что по вечерам большая часть моего времени принадлежала Эннен. И почему я так долго просиживал у нее в комнате? Так уж получилось. Мне нравились такие вечера. Больше всего нравились. Палли с Анной подолгу разговаривали друг с другом, они работали за пределами Фабрики и помимо меня видели других людей. Может, мы с Эннен чувствовали себя как младшие брат с сестрой и изо всех сил пытались найти себе хоть какое-то занятие. А может статься, это простая случайность из тех, которые никому не понятны и не подвластны.
– Ну, так как тут тебе все остальные, а, Матиас? – спросила как-то вечером Эннен. Мы сидели у нее в комнате под тихое бормотание «Кардиганс», «Первая группа на Луне».
– Остальные?
– Ага. Палли с Анной, к примеру. Они тебе нравятся?
– Ну да, а как же еще? Анна очень заботливая, по крайней мере так кажется. Ну и Палли тоже… По-моему, они хорошие. Очень хорошие.
– Это точно. Ты знал, что они встречаются?
– Вообще-то подозревал, – ответил я, – и долго они уже вместе?
– Год где-то, а может, и дольше. Тебе как кажется, мы тоже с тобой будем вместе?
– Мы с тобой? Почему это? Я как-то об этом еще не думал.
Она чуть прикрыла глаза и, прищурившись, посмотрела на меня. Понятия не имею, что бы это могло обозначать.
– Вот уж не верю, – сказала она, – потому что когда знакомишься с кем-то, первое, о чем думаешь, – это сможешь ли ты в него влюбиться. Или в нее. И так со всеми.
– Вот как? И какие у меня шансы, хорошие? Или все безнадежно?
– Понятия не имею. Но мне кажется, что лучше тебя мне никого не встретить.
– И ты уже сейчас об этом знаешь? – спросил я.
– Угу.
– Ну надо же.
– У нас с тобой общие цели, правда ведь? – сказала она, покрутив пальцем у виска.
– Выздороветь?
– А разве нет?
– Да.
– Мне, кстати, кажется, что я никогда не выздоровею, так чтобы совсем, – сказала она.
– Ты и сейчас вполне здорова, разве нет?
– Не совсем.
Мы судорожно искали другую тему для разговора, поэтому на пару минут повисло молчание.
– А ты осознаешь, что человек почти целиком состоит из воды? – спросила Эннен.
– Нет. Почти целиком?
– На 72,8 процента. Это почти соответствует объему мирового океана.
– А тебе когда-нибудь приходило в голову, что если вытянуть руки в стороны, то расстояние от пальцев одной руки до пальцев другой будет равно твоему росту? – спросил я.