Я набрала номер его офиса, и меня тут же с ним соединили.
— Каролин, я не знал, что думать, когда не мог до тебя дозвониться.
В его голосе прозвучал упрек, и я извинилась, понимая, что в долгу перед ним. Я рассказала о поездке на остров Мартас-Винъярд и о причине, побудившей меня сорваться с места. Затем, чувствуя, что меня, скорее всего, прослушивают, я добавила, что съездила зря и что позже собираюсь навестить маму.
— Если она откажется меня видеть, то я хотя бы попыталась что-то сделать. Я доберусь туда приблизительно между четырьмя и пятью часами, — сказала я.
— Думаю, самое подходящее время, — неторопливо произнес он. — Я сам надеюсь приехать туда около пяти. Хочу поговорить с тобой и Оливией вместе.
На этом мы попрощались. О чем он хочет говорить с нами обеими? — ломала я голову. Хочется верить, что в теперешнем мамином состоянии, он не лишит ее своей поддержки. Пожалуйста, Господи, только не это! Она нуждается в нем. Я вспомнила о том вечере, прошедшем совсем недавно, после того как Мак оставил записку и мама объявила за ужином, что наконец-то решила предоставить его самому себе. Я вспомнила, как она и Эллиотт смотрели тогда друг на друга и как он планировал присоединиться к ней в Греции. Я вспомнила, как их плечи соприкасались, когда мама и Эллиотт шли по улице после ужина в ресторане «Le Cirque». Эллиотт мог сделать маму счастливой. Сейчас ей шестьдесят два. У нее есть все шансы прожить еще двадцать или тридцать здоровых лет — если, конечно, я не разрушила ей жизнь, ворвавшись в отдел детективов и поговорив с Барроттом.
Я переоделась в пиджак и брюки и, так же как вчера вечером на острове Мартас-Винъярд, попыталась замаскировать темные круги под глазами тональным кремом, добавив чуть красок серому лицу черной тушью и губной помадой.
На этот раз я выехала из гаража в собственной машине и — сюрприз! сюрприз! — не увидела ни одного фургона с телевизионщиками. Наверное, репортеры решили, что на сегодня вытрясли из меня все, что могли.
Доехав до Семьдесят четвертой улицы, я оставила машину в гараже Джеки и поднялась наверх. Когда она вышла к двери, мы обнялись.
— Нет лучшей диеты, чем стресс, — прокомментировала подруга. — Мы не виделись с тобой две недели, а ты потеряла, по меньшей мере, пять или шесть фунтов.
— Да, не меньше, — согласилась я, проходя за ней в офис.
В уютной, средних размеров комнате напротив ее стола стояла пара кресел. Я вспомнила, что Джеки коллекционирует английские гравюры девятнадцатого века с изображением собак и лошадей, и восхитилась вслух несколькими действительно чудесными экземплярами в рамках на стене. Тут же представила, как новые пациенты высказывают подобные замечания, прежде чем раскрыть проблему, заставившую их искать помощи у Джеки.
Мы сошлись на сэндвичах с ветчиной, швейцарским сыром, салатом и горчицей, хлеб — ржаной. Кофе — черный. Джеки сделала заказ по телефону, и мы уселись, чтобы поболтать. Я рассказала ей о встрече с Барбарой, скрыв только тот факт, что у Барбары родился от Мака сын. Чувствуя себя последней лгуньей, я передала версию Барбары — мол, она сделала аборт.
— Вполне реальная причина, объясняющая побег Мака, — согласилась Джеки. — Но давай предположим, что он обратился бы к отцу или матери. По-твоему, как бы отреагировал каждый из них или оба вместе?
— Они поддержали бы молодых в решении пожениться и воспитывать ребенка. Послали бы Мака учиться дальше в юридическую школу.
— И оплатили бы учебу Барбары в медицинской школе?
— Может быть.
— Хорошо зная твоего отца, могу утверждать, что он никогда бы не смирился с тем, что Мак решил попробовать себя на театральной сцене.
— Это точно, я согласна.
Затем я рассказала Джеки, как меня тревожит, что Эллиотт не захочет жениться на маме, пока Мак под подозрением, а также, если его когда-нибудь арестуют и станут судить.
— Я бы тоже волновалась, — откровенно призналась Джеки. — Для людей вроде Эллиотта очень много значат внешние приличия. Я знаю одного такого. Вдовец, ровесник Эллиотта, милейший человек, но сноб. Как-то я пошутила с ним, сказав, что он скорее умрет, чем пойдет на свидание с женщиной, не принадлежащей к высшим кругам общества, пусть даже она очень образованна и красива.
— И что он тебе на это ответил? — поинтересовалась я.
— Рассмеялся, но отрицать не стал.
Снизу позвонили и доложили о приходе посыльного. Мы приготовились поесть, и Джеки начала напоминать мне о моих планах искать работу в офисе окружного прокурора, но тут же пожалела об этом и была готова откусить себе язык. Вы можете себе представить, чтобы окружной прокурор Манхэттена нанял на работу сестру предполагаемого убийцы?