К вечеру дождь затих. Собрав корзинку с пирогами, я облегчила ее с помощью магии, и передав голубю, отправила наш привет Лешему.
Собравшись по третьему разу пить чай, Феофан вдруг задержался у окна.
— Василиса, а ну выйди во двор — там, что-то не ладное творится — бросил он мне и припустил в сени впереди меня.
Выскочив на крыльцо, обнаружила стаю гусей, на спинах которых сидели белки. Протерев глаза, решила уточнить, что это за войска особого реагирования. От стаи отделился вожак, и заковылял ко мне. Остальные, ссадив белок, сбились в кучу.
— Тут такое дело, ведьма-Василиса, — начал вожак стаи. Мы из нашего леса уходить будем. Чужой в лесу хозяйничает. Кто именно не знаем, но чуем — уходить нам надо. Злой кто-то у нас объявился. Вот белки с нами напросились, так мы это их перекинем в соседний лес, к Мирославе, авось не выгонит. Зайцы еще с утра своим ходом отправились.
В это время что-то тяжелое стукнуло в ворота. Феофан, чуть ли не в припрыжку, бросился к воротам. Выглянул, а потом засуетился, открывая ворота.
Не знаю, что было написано на моем лице, но морда Пафнутия была озадаченной. Дружными рядами во двор входили лоси и кабаны. Через минуту во дворе было не протолкнуться.
— Василиса, мы к тебе — протрубил огромный лось. — Лес покинули, плохо там, молодняк болеть начал. Разобралась бы ты со своим хозяйством. Сопровождавшие лосей кабаны дружно закивали и захрюкали.
— Блииин, Ноев-ковчег какой-то, — пробормотала я себе под нос. Но деваться было некуда, и мы начали устраивать на ночлег всех прибывших. Легче всего удалось пристроить белок, те ускакали под скат крыши и заверили, что им там удобно. Кабаны разлеглись посреди двора, благо луж было много, лосей удалось пристроить под навесами дома и летней кухни. Гуси пристроились рядом с кабанами. Остро встал вопрос — чем кормить эту ораву. Феофан носился по двору из сарая в летнюю кухню, проверяя, сколько морковки свеклы и картофеля у него в хозяйстве осталось. Я вспомнила, про запасы орехов и показала белкам, где они находятся. Чем кормить гусей, я не знала. А спросить как-то неудобно было. Ситуацию спас Феофан, который сказал, что пока у нас во дворе есть трава, гуси с голоду не помрут.
Только всем все раздали, как послышался нарастающий топот. Было впечатление, что сотни маленьких ножек или лапок целенаправленно двигаются к нам. Встревоженный Феофан рванул к воротам и запустил небольшое стадо ежей. Ну, может не стадо, короче, не знаю, как называется их скопление при миграции. Обреченно вздохнув, пошла размещать вновь прибывший «эскадрон».
И тут со мной случился очередной конфуз. Я, выросшая на детской литературе, где ежики в лесу собирали грибы и яблоки, предложила им их к ужину. Такого фырчания не издавал даже раздраженный Пафнутий. Подоспевший, к моему спасению Феофан, объяснил мне, что ежи в природе — хищники. Вот ведь — век живи, век учись. Пока я думала, чем кормить то стадо мелких хищников, Феофан в глубокой миске намешал взбитые яйца и молоко. Ежи остались довольны. Пафнутий, лишенный части молока, остался не доволен. Но слегка призадумавшись, успокоился и заявил, что с нетерпением ждет миграции к нам во двор мышей-полевок.
Когда в ворота в очередной раз затарабанили, я предложила Феофану вообще их не закрывать. Вновь прибывшими оказались два медведя, медведица и трое медвежат. Памятуя мой ночной забег по тайге, вышла к ним с опаской. Но они сказали, что переночуют у забора, а утром уйдут во владения Мстиславы. Там обитают их родичи. Сошлись на пяти банках сгущенки. С такими темпами, наши запасы резко уменьшились и Феофан с утра был настроен ехать за пополнением запасов.
Живо представив, появление Феофана в магазине Клиновой, я попросила его подождать до вечера следующего дня. Я надеялась сходить с Пафнутием в лес на разведку. И выяснить, кто хозяйничает в моем лесу.
______
Убедившись, что все «квартиранты» устроены на ночлег, вернулась в дом, держать «совет в Филях» с Феофаном и Пафнутием.
Пафнутий, сразу предложил сдаться а потом вести партизанско-подрывную деятельность в тылу ничего не подозревающего врага.
Домовой же, пребывал в задумчивости, и в конце концов выдал избитую истину — утро вечера мудренее.
На том и порешили. Спать легли с уговором встать пораньше.
Глава 3.
Бесшумно взорвав склад со
снарядами, партизаны пошли дальше…
Утро началось с рассвета. Вернее не так. Рассвет объявил утро. За окном непрерывно звучало похрюкивание, взвизгивание, гогот, мычание и черт знает что еще такое. Я натянула подушку на голову, но «отца русской демократии» это не спасло. Посопротивлявшись еще минут десять, поняла, что хочешь — не хочешь, а вставать придется. Повздыхав над своей незавидной долей, отправилась в душ и затем в надежде на кофе — на кухню.
Зайдя в привычную, любимую кухню, проснулась без кофе — за столом восседали домовой, кот, и по одному представителю живности. Лось в кухню не поместился, и его морда с разлапистыми рогами органично вписалась в распахнутое окно. Лось мотал головой, и пытался незаметно, как он думал, отодвинуть горшок с геранью.
Внешний вид домового впечатлял масштабом полета фантазии. Обычно опрятный хозяин наших владений сегодня выглядел всколоченным. В бороду были вплетены веточки, а облачен был, помимо спортивного костюма, так любимого им, в обрывки какой-то сети. Лицо наискосок разрисовано сажей. Общее впечатление — нас посетил партизан-любитель. Пафнутий, белка и еж сидели на столе, кабан устроился возле.
— Васена! — Взревел Пафнутий — мы к совету готовы!
Икнув, я на всякий случай протерла глаза и уточнила: а собственно что за цирк?
— Как это что?! — взвился котяра — Мы тут тактику и стратегию дальнейших действий разрабатываем. Как с супостатом неведомым бороться. А ты наши благие намерения цирком называешь! Не хорошо, Василиса!
Я задумалась, а потом устыдилась. Пока я дрыхла, живность моя оказывается тактику со стратегией разрабатывали. Вот ни в жизть бы не поверила, что белкам известна слово стратегия, а кабанам — тактика. Решив больше не гневить военный совет, начала потихоньку подбираться к кофейнику. Война-войной, а кофе, по распорядку.
Добравшись до вожделенной чашки, я с просьбой в глазах воззрилась на домового. Феофан подхватился, и тут же на столе оказались вчерашние пирожки.
Поняв, что совета мне не избежать, хлебнула кофейку, откусила пирога и поинтересовалась были ли вести от лешего?
Как выяснилось — вестей не было. Вот это и насторожило. Чтобы леший в ответ на корзинку с пирогами не прислал корзинку какой-нибудь лесной вкуснятины — быть такого не могло. Следовательно, Никифор в беде. Допив кофе, я объявила ген-штабу, что отправляюсь на разведку немедленно.
Провожали меня всем лесным миром. Пафнутий самолично проверил хорошо ли на мне закреплен поисковый браслет и не забыла ли я заклинания магопочты. Домовой все норовил засунуть мне в боковые карманы брюк парочку пирогов. Сказал, если есть не захочу — то хоть покрошу их, чтобы потом по крошкам дорогу назад найти и не заблудиться. Пришлось напомнить, чем закончилась эта известная сказка. Белки наперебой предлагали помочь разрисовать саже лицо, как у Феофана. Кабан в обнимку с лосем прослезились и сказали, что ежели что то они… ну в общем я поняла…
Выйдя за ворота, помахала оставшимся во дворе и углубилась в лес. По мере продвижения, решила заглянуть к водяному.
Водяной, Буль тысяча сто шестдесят седьмой, обитал в омуте, неподалеку от Клиновой. Характером отличался покладистым и незлобным. Летом развлекался тем, что подкидывал сильным теченьем детишек в верх, отчего они заливались смехом. Зимой отсыпался на илистом дне омута. Хозяином был хорошим. Рыба, в нашей окрестности не переводилась, вода была чистой. Мне, как потомственной ведьме обрадовался и познакомил с Лешим Никифором. В отличии от водяного, леший был интровертом. Общество не любил, предпочитал отсиживаться в лесу. В гости его было не дозваться. Но с ним у нас тоже установились теплые отношения. Единственное разногласие, которое было у нас с лешим — это стиль моей одежды. Леший шипел и ругался на мои брюки. Твердил, что приличные ведьмы ходят исключительно в платьях да юбках. Как повелось издревле. На все мои уговоры, что в джинсах и кроссовках намного удобнее — упрямо мотал головой. Но видя, что я не сдаюсь — смирился.
Выйдя к реке, прошлась вдоль нее в сторону омута. Погода разогнала всех любителей искупаться или порыбачить. К моему счастью на берегу никого не было, и у меня не возникло необходимости в отводе глаз случайных свидетелей. Подойдя к любимому укромному местечку Буля обнаружила его и лешего с выражением крайней озабоченности на лицах.
— День добрый, уважаемые! — поприветствовала я их.
— Василисушка, да какой он добрый — взметнулся на волнах Буль. — Вон смотри Никифор весь извелся. Лес свой покинул.
Приблизившись, к хозяевам здешних земли и воды, я устроилась на поваленном дереве рядом с лешим. Вид у лешего был — краше в гроб кладут, правда я не знаю в каком виде именно леших туда кладут, но общее впечатление Никифор производил удручающее.
— Ну рассказывайте, что произошло, и почему звери мигрируют в мой двор?
— Это ты еще в свой колодец не заглядывала — вздохнул Буль.
— Да? А меня и там сюрпризы ожидают?
В ответ мне раздались лишь тяжелые вздохи.
Мы посидели молча. Леший с водяным горестно вздыхали. Я терпеливо ждала внятного рассказа.
Посозерцав воду, Никифор начал рассказ.
В течении недели он стал замечать странное поведение живности в своем лесу. Потом стал ловить себя на том, что ему, ЕМУ! — лешему — страшно находиться в собственном лесу. Неконтролируемуй страх постоянно преследовал его. Звери, повинуясь инстинкту самосохранения стали уходить с территории. Никифор решил пойти к водяному, чтобы посоветоваться, но как оказалось с Булем происходила такая же котовасия. И если бы я сама сегодня к ним не пришла, то Никифор отправился бы ко мне за помощью.