Какое-то бормотание донеслось в ответ. Дама захохотала еще громче…
Я поспешно удалился. Бежал по лестнице, а сверху неслось:
— Доктор!.. Эй!.. Куда же вы?..
…Ленкина мама оказалась рыхлой женщиной, завитой «по-овечьему», с красными глазами. Лицо бледное, щеки отвисли, в ушах золотые сережки в форме листиков.
— Я доктор из детдома. Заберите дочку…
— А что случилось?
— Хорошая ведь девчонка… Может, композитором будет…
Женщина вдруг заплакала. Захлюпала носом…
— Как же так… Думала, ей в детдоме лучше будет.
— Она вас любит. Воспоминания бережет…
— Да ей и вспомнить-то нечего… Казнить меня мало…
— Может, расскажете, как она жила до детдома? — Я подался вперед, намереваясь войти.
— В другой раз, доктор! У меня гости… Гость… — Она спуталась, вытерла слезы ладонью, слегка порозовела.
— Заберите дочку… Хотя… Не знаю…
Повернулся и ушел. Тошно было — хоть вой. И какого чуда я ожидал?..
…Они приехали на другой день, вечером. Все трое с одной электрички — Иринкина, Сережина и Ленкина мамы.
Пришли ко мне в кабинет. Нарядно одетые и вроде бы смущенные. Хотя кто их там разберет…
— Скажите, а директора можно увидеть? — спросила Иринкина мама.
— Его нет сейчас. Есть дежурный воспитатель.
— Поговорим с дежурным…
— Да-да, поговорим…
Иринкина и Сережина мамы удалились.
— А у Леночки здоровье как? Как у нее с желудком?.. — Задержавшаяся Ленкина мама расспрашивала про дочку.
Я взял картонную папку — Ленкино медицинское досье — и перелистал ее. Чем болела и как лечилась… Антропометрия и лабораторные анализы… Записи хирурга, невропатолога и других…
Беспокойство мной овладевало, пока разговаривал. Что сейчас будет? Что я наделал?
Едва Ленкина мама ушла, сбежал домой. Не стал дожидаться повторных визитов…
Наутро Зинаида Никитична меня подкараулила.
— Зачем вы это сделали? — сказала укоризненно. — Глупая выходка! Знали бы, чего мне стоило утихомирить их! Особенно Иринкину мамашу. Она жалобу хотела писать.
Зинаида Никитична прошлась по кабинету. Задумалась. Присела к столу. Машинально поправила свои «золотые» очки.
— У директора и так зуб на вас. Знает он, что у вас тут вроде клуба. Разговоры да игры. А ваше дело — только медицина, только уколы да таблетки.
Она словно процитировала кого-то.
— Благодарите бога, что я дежурила!..
Зинаида Никитична встала. Я собрался выразить ей признательность. Но она понимающе улыбнулась и вышла.
Ну и чего я добился? К чему привела моя самодеятельность?
Несерьезно получилось. Когда бы не это Иринкино «не хочу жить»… Когда бы не знал Дениску, Сережу, Наташу, Лену, Димку…
Но что-то делать все-таки надо? С чего начинать?.. Если не на словах — на деле?..
А разве я уже не начал?.. Неофициальный клуб в кабинете… Действительно, такой возник. Свободное, не дидактичное, не по плану общение с детьми… Наша сказка про кукушонка…
Но что я могу предложить? Какой выбор? Чем заменить сегодняшние детдома? Странные дома для ненужных детей…
Я убедился: девчонки чаще откровенничают, чаще открывают душу. Видимо, это им нужнее, чем мальчишкам. Или просто мальчики более сдержанны от природы?..
Иринка вдруг взялась мне рассказывать о том, как воспитательница брала ее к себе домой по выходным. Я не просил об этом, но слушал, конечно, с интересом.
— Я не люблю Фаину Филоновну, которая сейчас у нас. А Светлана Петровна была просто прелесть. Никогда не ворчала. Она меня первый раз взяла домой, когда у нас воды в бане не было, чтобы помыть. У нее такое полотенце есть — большое-пребольшое. Я таких никогда не видела. И чай у нее такой вкусный. И дочка у нее, как я. Могла бы задаваться, что у нее такая мама. Но ничего, не задается. Мы с ней играли вместе. У нее всякие куклы. Когда я уходила, она мне подарила одну. Я сказала Светлане Петровне, чтобы она меня тоже в дочки взяла. Но Светлана Петровна сказала, что у нее уже скоро должна родиться вторая дочка. А больше двух детей ее муж не хочет. Если бы я раньше ей сказала, Светлана Петровна меня бы обязательно взяла…
Эдика и Сережу избила воспитательница. На правом виске у Эдика багровые следы — сюда пришелся удар с размаху. На затылке у Сережи — шишка величиной с хорошую сливу. На юридическом языке это именуется легкими телесными повреждениями.
Ребята не возмущаются, не выражают протеста, они просто пришли показаться врачу.