– А почему гномы отдали подземелья людям? – мне было интересно, как так получилось, что до сих пор я не встретил ни одного гнома. Даже наверху в городе. Как и представителя любой другой расы. Эльфы, конечно, не в счет.
– А они и не отдавали, – сказал брат Маркус. – Однажды просто ушли отсюда. В книгах говорится, Исход состоялся три эпохи назад, – он повернулся ко мне. – Я не знаю, с какой стати епископ решил приоткрыть юродивому недорослю кусочек истории, которой по официальной версии никогда не существовало, но, поверь мне, я это выясню. А ещё об этом вопиющем случае обязательно узнает кардинал Эдуардо Кардальо. И ему это точно придётся не по вкусу.
А я что мог поделать? Ну скажет и скажет. Имя кардинала для меня сейчас пустой звук. Как ни назови, итог один. Так что, если брат Маркус и рассчитывал меня напугать, у него не слишком-то получилось. К тому же я и сам не против узнать ответ на его вопрос.
Монах надулся, как мышь на крупу, и резко развернулся. Ого! Обиделся что ли?
Мы продолжили путь. Пока все вокруг меня говорили одними полунамёками. А при отсутствии информации, каким бы ты ни был великим сыщиком, все равно сколько-нибудь правдоподобной версии не составишь.
Одно понятно, встреча с самого начала не задалась. Церковники оказались из разных ведомств, а с этим явлением мне пришлось столкнуться еще на Земле. И, если там они старались держаться, не преступая определенные рамки, то здесь ещё не доросли до вывода о неприкосновенности человеческой жизни. Главы служб могли лишь слегка кривиться при встрече друг с другом, а рядовым исполнителям, кроме неудовольствия коллег, могла достаться и отточенная сталь.
И ещё одно. Если хочу, чтобы рассказ монаха не ограничился лишь теми самыми сказками двухтысячелетней давности, нужно наводить мосты. Мне придётся так или иначе добиться его расположения. Чтобы принимать правильные решения, информации нужно как можно больше. И все-таки, почему отец Тук не сделал этого сам, вряд ли, зная название, он не владел и более глубоким описанием предмета.
Коридор тем временем извивался, словно змея, все меньше напоминая прямые, как проспекты, гномьи парадные залы. Потолок оплыл восковой свечой, под ногами то и дело попадались ямы и нагромождение камней. Обходить опасные участки помогала цепочка огней, вмонтированных в стены и дающая бледный, немигающий свет. Глаза безуспешно пытались отыскать следы проводов, но природа света отличалась от всего известного мне. Магия? Химия?
– На гномов не похоже, – неуверенно заметил я, стараясь не отставать от бодро перебирающего ногами монаха.
– Не похоже, – не поворачивая головы ответил тот. – Почти пришли.
Я про себя усмехнулся. Ну не дает мне судьба покоя. С самого начала куда-то иду, спешу, от кого-то убегаю. Ни одной спокойной минуты. Всегда начеку, приходится следить за каждым словом и контролировать каждый жест. Из-за этого сам себе стал казаться нерешительным рохлей.
Того не обидеть, этому не наговорить лишнего, постоянно смотреть за языком – это черты человека, которым я никогда не был. Конечно, если того требуют обстоятельства, я мог договариваться, но всегда старался держаться сильной позиции. Постоять за себя? Нет ничего проще! А тут? Мало того, что я сам ничего из себя не представляю, так ещё и в глазах других я – молокосос, которому к тому же сильно не повезло с наследственностью. Мой удел – выкрикивать оскорбления за спинами других.
Печальные мысли, но что поделаешь? Там, где другой человек мог разрубить узел, мне придётся возиться с его распутыванием. Ситуация усугубляется тем, что меня не воспринимают всерьёз. Самая муторная характеристика – авторитет: растёт медленно, потерять проще простого и непонятно, в каких местах добывать.
От дальнейшего самокопания меня отвлек смачный хруст проворачивающегося ключа. Замок, которому, судя по виду, было сто лет в обед, отчаянно сопротивлялся, не желая открывать перед нами своих тайн. Впрочем, ему все равно пришлось капитулировать – брат Маркус оказался слишком настойчив.
– Давненько сюда не забредали, – брат Маркус распахнул дверь с душераздирающим скрипом.
– Именно здесь хранятся самые-самые секреты? – я заглянул через плечо монаху, поднявшись на цыпочках, и был сильно разочарован. Обстановка в крохотной комнате пугала своей простотой: посреди комнаты стояли два стула и самый обыкновенный стол. Больше ничего. Ни стеллажей, ни полок, ни даже простых сундуков.
– Здесь мы сможем поговорить без свидетелей, – сказал брат Маркус. Он впустил меня внутрь и с видимым усилием захлопнул дверь. – Я кое-что слышал о твоем спутнике. В Академии его прозвали Оррик-Арсенал. Причём, прозвище своё он получил не только из-за любви к оружию.