Ты, конечно, не в курсе, но у эльфов бытует поверье, что лишенный головы эльф теряет возможность отправиться в лесные чертоги после своей смерти. Так что с одной стороны он вроде бы скрыл след твоей ауры, а с другой одним махом пустил по твоим следам всех эльфов в Арли. И темных, и светлых. Это они между собой грызутся, аж перья летят, но ни дай бог между ними встанет чужак. Считай, что ты своими действиями не только встал, но и заехал и тем, и другим по ягодицам, а потом еще и оттаскал за ухо. Причём, сделал это прилюдно.
Я сглотнул. Видя мою реакцию, отец Тук, остановил меня жестом.
– Думаешь, все? Это пока только прелюдия, – инквизитор зловеще усмехнулся. – Тут вам повезло во второй раз, и в здешних краях оказался ещё один юный прохиндей, который захотел выслужиться перед своими и показать, что тоже кое-что может. Уж не знаю, о чем он там думал, но явно был крайне высокого мнения о своем умении владения оружием. Наверняка решил, что в состоянии справиться с любым противником самостоятельно, а не ждать подмогу. Ну, конечно, зачем же делиться славой с остальными?
Но тут наш ушастый друг не рассчитал, и нашла коса на камень. Я знаю всего пятерых на всем белом свете, кто мог бы поспорить с Вордо во владении мечом, но вашу беду нашелся шестой. И этот шестой оказался младшим сыном одного из князей Светлого Леса. Чуешь высоту своего полёта? И именно ему ты снес башку. При этом простого оскорбления тебе показалось мало, и ты сделал это его собственным оружием. Я вообще с трудом представляю, чем можно усугубить уже содеянное.
Нет, меня уже давно проняло, но добивать-то зачем?
– И что теперь делать? – как пацан, который разбил стекло мячом в доме местного хулигана, спросил я.
– Ты ещё скажи, что не нарочно! – рявкнул епископ. – Если бы это было все, отдали бы тебя эльфам и дело с концом. Но веселье только начинается, – похоже, отец Тук действительно слегка перенервничал. Я вот уже не слегка. Интересно, что я такого успел наворотить еще, чтобы его так распирало?
– Светлый Лес, – продолжил инквизитор вбивать гвозди в крышку, – подал официальный запрос в Совет Кардиналов о присвоении делу статуса экстерриториальности. Это означает, что преступника, если узнают, что он сбежал, будут преследовать, где бы он ни находился.
В довершение твоих подвигов в это захолустье пожалует лично князь Аэларэль. Он занимается тем, что блюдет честь эльфийских домов. Надо говорить, каким способом? Я его немного знаю, приходилось работать вместе. Тот еще сукин сын.
У Совета не было выбора, кроме как позволить ему провести свое собственное расследование. К сожалению, у длинноухих действительно имеется такое право, чем они и воспользовались.
– Можно я повешусь, – жалобным голосом спросил я.
– Нельзя, – отрубил отец Тук, – ты заварил эту кашу, тебе и расхлёбывать. Ну или с твоей помощью.
Я обречённо вздохнул. И зачем была вся эта возня? Дали подышать перед смертью?
– Мы только подошли к самому главному, – отец Тук снова устроился напротив, поглядывая на меня со злорадным удовлетворением. – Не все так страшно, как кажется на первый взгляд. Не паникуй раньше времени.
Ему легко говорить! А тут ходишь, говорить учишься, одежду подбираешь, планы какие-никакие строишь, а все это оказывается не более, чем мышиная возня. Ты ничего не подозреваешь, а дом твой по чертежам давно снесли, город закрыли. Просто до экскаватора руки пока не дошли, но маховик раскручивается, водителю уже выдали предписание и скоро на лужайке затарахтит моторчик бездушной машины.
– Эй! – грозный окрик вывел меня из оцепенения. Епископ недовольно на меня зыркал, заметив, что я выпал из реальности. – Что ты киснешь раньше времени?! Ну приедет ушастый, похлопает своими глазками, может, даже задаст кому-то несколько неприятных вопросов. И все. Так что не о том ты думаешь.
– А о чем надо? – кисло спросил я.
– Что ты думаешь о истории брата Маркуса? – задал неожиданный вопрос отец Тук.
Я пожал плечами. Направление моих мыслей постоянно поворачивало в сторону страшной даже на слух фигуры эльфийского князя.
– Страшная сказка, – сказал я первое, что пришло в голову. – А у брата Маркуса настоящий талант. Ему выступать нужно. От детей отбоя бы не было.
Отец Тук захихикал.
– Он свое отвыступал, – его смех замер, – Эдуардо на дух не переносит любителей молоть языком. Ну да боги с ними, с этими любителями красноречия, – инквизитор остановился и задрал голову к символу трех богов. – А как ты отреагируешь, если я скажу, что не бывает сказок без творимого людьми в реальности? Или нелюдьми, не суть важно.