Тогда-то и ощутил я то, о чём мне Оррик втолковать пытался. Уж не знаю, вполсилы он с нами бегал или там и четверти не было, а только всю дорогу у меня держалось стойкое ощущение, что все, что я делаю, получается только потому, что мне это позволили. Ты физически чувствуешь, что в любой момент с тобой могут сотворить все что угодно. И ничего не можешь с этим поделать. Признаюсь, это бесит. Я сам неплохо играл, но до парня мне было как до луны.
Петровичу мы, естественно, все высказали. Какой интерес, если один игрок легко может обыграть половину команды. Или всю, кто его знает? Но парнишка и сам был не дурак. Он все понял сам, и больше мы его не видели.
Оррик, догадавшись, что я что-то такое понял, ринулся закреплять успех.
– Убегать-то я убегал, да не шибко меня догоняли, – он гордо выпятил грудь, только отсутствием хвоста не дотягивая до петуха. – Мне и бегать уже надоело. К счастью, тут твой голос к месту пришёлся.
– А почему бы не взять тренировочные мечи? – на всякий случай спросил я. – Они же тупые, можно движения не контролировать.
И почему я всегда попадаю в такие ситуации? Вроде бы глупость не говорил, а чувствую себя кретином. Или это Оррик умеет так посмотреть?
– Ты когда-нибудь тренировочное оружие в руках держал? – Оррик ухмылялся от уха до уха.
– Нет! – рявкнул я. – Некогда было всякой ерундой заниматься!
– Ладно, не кипятись, – меня опять хлопнули по плечу. Да что за привычка идиотская? У меня там перелом скоро будет! – Пошли-ка.
Мое согласие, как обычно, инквизитору и не требовалось. Если бы я не последовал за ним, мою тушку поволокли по земле, затрачивая ровно столько же усилий. Я послушно семенил за широко шагающим воином, сам себе напоминая комнатную собачку, которую первый раз вывели на прогулку.
– Ридо! – заорал Оррик с полдороги. – Эй, старая брюзга!
Седой воин оглянулся, поискал взглядом посмевшего его оговорить и насупился, мигом превратившись в мопса-переростка. Такие же щёчки, нос пуговицей, из общего ряда выбивался короткий серый ежик волос, но так даже пикантнее. Судя по ауре, воин-наставник на Оррика обижаться и не подумал: зеленое, как липа, облако легко подрагивало над его головой.
– Оррик-громила? Кого я вижу?
О! Вот и обмен уколами.
– А драться будете? – с надеждой поинтересовался я.
Ридо с интересом на меня посмотрел.
– А ничего тебе подопечного подсунули. Языком владеет, как ты мечом.
– Лучше, – вздохнул Оррик, выталкивая меня вперёд. – Вот, предложил мне биться с молокососом тренировочным мечом.
Ридо взглянул на меня ещё более заинтересованным взглядом.
– Как у молодого господина с чувством юмора?
– Когда как, – ответил за меня Оррик. – Сейчас вроде не шутил.
Молодняк, живо ловивший каждое слово, дружно заржал. Ридо оглянулся, и смех замерз в груди у каждого, кто посмел улыбнуться. Лихо он их. Одним взглядом девять человек наповал. Впрочем, это ещё был не конец.
– Раз этот юноша не может испытать все преимущества тренировочного оружия, – Ридо обвел притихших воспитанников суровым взглядом. – Придётся нам самим показать, чего мы достигли. Ну, кто хочет?
Такие же глаза я видел у сокурсников на экзамене по статистике, когда преподаватель по доброте душевной выкрикивал имена добровольцев. Идущие на смерть никогда не забудут то, что ты для них сделал, Иан. Будь проклят мой язык, который всегда бежит впереди головы.
Старого воина ничуть не смутило отсутствие желающих. Он гордо повернулся к Оррику.
– Смотри-ка, дружище, все, как один!
– Ещё бы, – Оррик тоже обвел взглядом съежившихся людей. – У такого учителя не может быть по-другому.
Иногда мне приходит на ум, что театр в лице инквизитора понес большие потери. Тупого солдафона Оррик изображал с изумительной достоверностью.
– Ты и ты, – не глядя, Ридо ткнул пальцем куда-то в сторону кучки новобранцев. – Мечи в руки и в круг.
Тут-то до меня и дошла ошибка, которую я допустил по неопытности. Куча дерева, которую мой глаз профана принял за обыкновенную поленницу, оказалась оружейной стойкой. Когда двое обреченных со скоростью курьерского поезда ринулись к ней и разобрали себе по мечу, мне оставалось только с широко раскрытыми от изумления глазами наблюдать, как новички с превеликим трудом орудуют телеграфными столбами. Ну или их средневековыми собратьями как минимум. Какое уж тут изящество движений? Устоять бы.
– Если бы Оррик вздумал драться таким мечом, – не глядя на меня, сказал Ридо, – того молодчика унесли бы через минуту с проломленной головой и переломанными руками-ногами. А так всего лишь разрезанная рубаха и потрепанное самолюбие.