Надо ли говорить, что успокоился я не скоро? Купание теперь казалось идиотской затеей. Надо было такому прийти в голову именно сейчас?! Ну ещё день потерпел бы, не развалился. Или шёл сразу бы спать. Зато теперь адреналина организм мне накачал столько, что сегодня, может, и вообще не засну.
На меня накатила новая волна бешенства. В исступлении я несколько минут бегал по берегу, словно маятник, проклиная всех, до кого мог дотянуться. Тут досталось и Вордо, и Васе, и неизвестному пройдохе, который так ловко стянул у меня все, что было. Вместе с одеждой пропала и тряпичная сумочка с серебром и медью. Уж не потому ли эти сволочи сбежали отсюда так быстро? Золото по непонятной причине я на автомате сунул в мешок Вордо, поэтому деньги у меня все-таки оставались – удивительное свойство неприкосновенности этого скарба сохранило мне мое состояние.
Неизвестные воры позарились даже на веревку. Хотя кому она нужна без штанов? И, конечно, окончательно меня добила пропажа всех припасов. Есть было категорически нечего. Вместе с едой исчез и кинжал, оставив меня даже без теоретической возможности поохотиться.
Такой подлости от судьбы я не ждал. Это было до того унизительно, что, наверное, впервые в жизни на глаза наворачивались слезы. Какая там черная полоса? Просто дыра! Ничто! Хотелось завыть. Без шуток. Потому что моя обычная невозмутимость дала трещину – я больше не знал, что мне делать. Одежда, еда и оружие – все это для меня невосполнимый ресурс.
Да, в сумке Вордо у меня были монеты. Но что мне с ними делать? В город не попасть. Кто меня такого красивого пустит? Отнять? Украсть? Да это даже не смешно! Ботан Сеня из школы и тот лучше бы справился с кражей, чем я в теле горбуна с кривыми ногами. И данное слово я опять же не сдержал. Хотя тут переживал меньше всего – какой теперь с меня спрос?
Опустошение и обреченность – два главных чувства засели в голове. Сегодняшний день вообще оказался чемпионом по всему новому. Меня раньше не обворовывали, мне не доводилось тонуть и никогда ранее я не терял присутствие духа. Конечно, случались разные неприятности, иногда было тяжело. Но рядом подставляли плечо друзья. В качестве тяжелой артиллерии под рукой была поддержка отца, да и сам я не лыком шит. Сейчас идти некуда. Сам уже наворотил дел, а смекалка перестала выдавать правильные ответы.
Из меня словно выкачали энергию, а заодно и вынули позвоночник. Я с трудом вспоминал, с каким задором бегал по зарослям и возводил в голове замки. Все постройки оказались вылеплены из песка. На нем меня и сморил сон, я даже не подумал уйти подальше от озера. Прятаться? Сейчас на это не было ни сил, ни желания.
Просыпаться не хотелось. Люблю я, знаете ли, поваляться подольше, когда позволяют дела. Открыть глаза сейчас для меня означало снова погрузиться в решение проблем, которые накатывали как снежный ком. Или, если смотреть правде в глаза, снежок давно превратился в лавину, и меня со страшной силой несёт вниз. Хотя нет, я давно внизу, и сверху порядком навалило сугробов.
Хлопотное дело, если у тебя куча вещей, а нужно собираться в дорогу. Мне бы эти проблемы. У меня кроме сумки атамана ничего не осталось. Желание что-либо делать, выдумывать новые способы подкинуть артефакт проезжающим мимо заглохло. Я безучастно наблюдал, как появляются и уезжают телеги, когда солнце подтянулось к зениту, развернулся и ушёл в противоположную от дороги сторону. Можно было бы сказать, что я шел, как говорится, куда глаза глядят. Но факт в том, что, спроси меня, куда иду, я не нашел бы, что вам ответить. Моя дорога вела в никуда.
Наверное, именно в тот момент я заглянул за край своей жизни. Инстинкт, отвечающий за выживание отключился. Даже в пещерах мне не было настолько безразлично, умру я или нет. Как раз в таком состоянии люди делают то, о чем потом жалеют всю свою жизнь.
Вы когда-нибудь испытывали чувство безнадежности? Такой безнадежности, когда некуда идти и, самое главное, незачем. Ты перестаешь воспринимать происходящее, и в тебе зреет недоумение: зачем я живу? При этом, даже если ты закоренелый атеист, и слова «церковь» и «вера» не вызывали раньше у тебя ничего, кроме усмешки, даже тогда ты все равно мысленно обращаешься к высшим силам: за что меня так? Разве я заслужил, разве можно так со мной?
Этот период самокопания самый страшный. Человек эмоционально пуст, и, может, по жизни он и выходит сухим из воды в любой ситуации, но именно сейчас его мозг отключает мышление и поиск вариантов выхода из сложившейся ситуации. Все плохо, хуже и быть не может, тупик, из которого нет выхода. А когда ты его не видишь, твоя воля, твой характер, твои мысли и стремления – все это может дать слабину.