– И про змею эту вашу мне сказать нечего. Когда меня укусили, решил, что все, каюк, – я подавил нервный вздох. – Очнулся уже у вас.
Воцарилась гробовая тишина. Каждый думал о своем. Мне почему-то вспомнилась баня у одного из клиентов отца. Тогда он по одному ему ведомой причине решил взять меня с собой. И вот паримся мы впятером, дышим через силу, потеем, а человек, который занимался там организацией культурных мероприятий, заглядывает вдруг к нам, одобрительно оглядывает каждого с головы до ног и глубокомысленно произносит, что, мол, самый хороший жар от березовеньких поленьев, а их у него страсть как много. «Для сугреву хватит». Интересно, а у этих двоих березовенькие есть? Или мне придется коптиться на медленном огне. Что-то мне подсказывает, что эти двое имеют прямое отношение не просто к церкви, а к ее боевому крылу – Инквизиции.
– Хм, – наконец глубокомысленно изрек священник, выбираясь из кресла. – Вот никогда раньше нечистого не поминал, а сейчас хочется.
– Так, и помяните, – хмыкнул Харальд. – Не думаю, что ему понравится, если его сам отец Тук вспоминает.
Священник строго посмотрел на помощника, ещё больше сдвинул брови, но так и ничего не сказал. Вместо этого прошелся до библиотеки, что-то там высматривал минуты три, ковырялся в корешках книг, затем стал, словно маятник, нарезать круги между своим столом и дверью. Когда он оказывался за моей спиной, я чувствовал его тяжелый взгляд, прочем теперь в нем сквозило скорее недоумение, чем страх. И присутствовала капелька смущения. Видимо, отец Тук сам от себя не ожидал подобной бурной реакции и теперь слегка досадовал на себя. А чувствовал я все это, потому что мысли священника так или иначе крутились вокруг меня. Вот тебе и методика по мониторингу. Если выживу.
– И что, вот прямо-таки из пещер и собирал там разных тварей? – недоверчиво спросил отец Тук.
– Прямо оттуда.
– И собирал, и ел? – продолжал допытываться старик.
– Собирал, – ответил я. – Ел несколько раз, когда становилось совсем голодно.
Старик с улыбкой кивнул.
– И что, еще хочется?
Меня передернуло от воспоминаний.
– Даже вспоминать о них не хочу! – горячо сказал я. К чему это он клонит?
– Хм, – покачал головой старик. – Пробовал и не хочется еще? Чудеса прямо.
А что в этом такого? С детства не приучен жевать улиток, национальность неподходящая.
– А почему вас это удивляет? – рискнул спросить я.
Старик зыркнул на меня исподлобья, покачал головой, но решил пояснить:
– Вот что меня удивляет, Маркус, города наводнены этой дрянью, а он даже не подозревает, что целый месяц собирает ее для людей, которые травят других своей зловещей похлебкой. Они привыкают к этой гадости и готовы на все, чтобы заполучить хоть чуть-чуть.
Я про себя присвистнул: все встало на свои места – вот, значит, зачем все эти манипуляции! Из улиток делают наркотики! И я целый месяц жил среди сложившихся наркоманов, которых охрана периодически подкармливала этой гадостью! При мысли о том, что и я с лёгкостью мог оказаться там, среди этой грязной массы, и рано или поздно окончил там свои дни, меня бросило сначала в жар, потом в холод. Вероятность того, что я избежал этой участи, стремилась к нулю. Немудрено, старик так удивился. Тут попахивает чудом.
– Я не ел эту гадость, – пояснил я. – Когда нам клали ее в еду, это чувствовалось по запаху, в такие дни мне приходилось ложиться голодным, но к этой отраве я не прикасался.
Отец Тук фыркнул.
– Чтобы привыкнуть к этой, как ты правильно сказал, гадости, нужно всего лишь пару раз это попробовать. Даже в сыром виде. А людей в таких местах кормят этой штукой три раза в день, чтобы лучше работали. Пока они это едят, нет работников лучше, но стоит подержать их без нее несколько дней, как от человека остаётся лишь его тень, – отец Тук посмотрел на меня так, словно готов был влезть в мою голову прямо сейчас. – Я первый раз вижу перед собой человека, который провёл в таком месте месяц, и способен после этого сидеть и со мной разговаривать.
Я открыл рот, чтобы возразить, но не нашёлся, что можно сказать в свою защиту, зато у других идей оказался предостаточно.
– Костер? – деловито поинтересовался у священника Харальд.
Страх слегка кольнул, но тихонько, словно уже устал и всем видом показывал: да ну его!
– Надо бы, – поморщился отец Тук, но тут же добавил. – Нет, как-то это все запутано чересчур. Нарочно не выдумать. Эй, юноша, в театре играть не приходилось? Нет? Ну ладно. Но вот что интересно: не мог тебе Вордо не сказать, что рано или поздно эльфы тебя найдут. В лесу должна была остаться вся компания. А они не хуже нашего могут ауру снимать, тем более с мертвецов. Ты же от них так бежал, когда чуть границу леса не проскочил?