В камере оказалось темно, как в могиле, так что не разглядеть даже намека на очертания, можно было шевелить пальцами у самых глаз, но лишь чувствовать их, как чувствуешь любую частичку тела, даже если и не видишь ее. Стоило ли без оглядки бежать из шахт, чтобы снова попасть в темницу еще более темную и мрачную, чем та, откуда меня вытащил случай? На меня накатила волна всепоглощающей ярости, когда человек способен на любой самый безрассудный поступок в жизни. Я стоял на месте и скрежетал зубами от бессильной злобы. Попадись мне этот старикашка, с каким удовольствием я вцепился бы ему в шею и давил, давил, давил… Скулы сводило от ярости, лишь каким-то чудом мне удалось подавить порыв броситься с кулаками на дверь. Я издал звук, похожий на скрип тормозов, и крепко зажмурился, сдерживая дрожь во всем теле. Так, стоп, стоп, делу не поможешь, разбрызгивая слюну от бешенства. Нужен какой-то план.
Постепенно я успокоился, правда, сколько перед этим прошло времени и сколько усилий потребовало, судить не берусь. Усевшись на колени прямо на холодный каменный пол, я положил на него ладони и только тут понял, что у меня, очевидно, жар – камень обжигал холодом, но это как раз то, что сейчас нужно – остыть. Воздух вырывался из горла, как из забившегося сифона, со свистом и рывками, способными напугать любого врача.
Сколько я так просидел, не знаю, но, когда я поднялся, в голове остались обрывки гнева, а в груди разгоралось холодная ярость, не мешая мыслям и оставляя рассудок в покое. Я не забыл, просто сейчас не время. Месть – это блюдо, которое подают холодным.
Покончив с эмоциями, точнее запрятав все это поглубже, я получил обратно возможность действовать, и немедленно ею воспользовался. Пусть меня подводят глаза, но сколько пленников прекрасно обходились без них какое-то время? Меня переполняла мрачная сила, которая требовала, взывала к движению. Ещё чуть-чуть, и мое тело, кажется, начнет рваться на свободу само.
Я пошёл по пути всех узников, в распоряжении которых оказалась вся камера, и они пользовались иллюзией свободы, а не висели в кандалах на стене, или не были прикованы цепью, как злобные псы во дворе. Да-да, мне пришло в голову, что измерить размер помещения, которое мне досталось на неопределённый срок, – весьма неплохая идея, которой стоит посвятить время, тем более этого ресурса у меня теперь было с избытком. Кроме того, вполне возможно, я найду что-нибудь интересное, что смогу использовать в дальнейшем.
Выяснилось, что я стал обладателем роскошных апартаментов двух метров в ширину и трех – в длину. Высоту определить так и не удалось – руки не дотягивались до потолка даже в прыжке, хотя это и не самая сильная из моих спортивных кондиций по крайней мере в нынешнем теле. Выход из камеры преграждала исполинских размеров железная дверь в такой же железной стене. Листы металла стыковались не лучшим образом, поэтому в нем нащупывались щели, но свет снаружи отсутствовал. Невозможно было проверить, сквозные ли они, или поверхность выполнена из нескольких слоев. На ощупь она оказалась массивной, ничуть не менее крепкой, чем камень стен.
Сколько я ни пытался нащупать замочную скважину, мне это не удалось, поэтому на планы по взлому замка время можно было не тратить. Никаких щелей и стыков камней в полу и стенах не обнаружилось, из чего я сделал неутешительный вывод: камера, скорее всего, выдолблена в скале, расковырять раствор и вытащить отдельные камни, из которых могли бы быть сложены стены, как и организовать подкоп, у меня не получится. Тут не поможет ни металлическая ложка, ни ручка от ковша с едой, разве что где-то раздобыть отбойный молоток, но мечты о нем были сродни желанию заполучить автомат – нереальные и несбыточные. Из камеры вел только один выход, через чертову дверь, так я сюда попал, лишь таким же способом ее и покину.
Период бурной деятельности сменился полной апатией. Мысли вязли во тьме не хуже, чем мухи при попадании в мед. Все попытки составить план натыкались на несокрушимую железную дверь, которая в моих мыслях представала некой точкой, вехой, дальше которой начинался другой мир. Как обойти это препятствие, как разрушить, открыть, просочиться сквозь щели, я придумать не мог, – любой способ был бы хорош, если бы вел наружу, но в том-то и дело, что пока с этим не слишком ладилось.
Мне оставалось лишь ждать, что будет дальше.
До этих пор я и не догадывался, как опасна может быть темнота. Она, независимо от твоего желания, будит твое воображение, но это не то безобидное чувство, которое свойственно детям и позволяет им спокойно играть одним, часами проводя время с машинками, куклами или солдатиками, на ходу выстраивая забавные истории о приключениях любимых героев. О! Все гораздо хуже, чем вы себе представляете.