Если я все-таки выберусь из места, где по велению судьбы мне удалось оказаться, то ничего того, что у меня уже было ТАМ, здесь нет. И, что самое обидное, никого. Дорогу придётся строить заново. Причём, даже раствор пока взять негде. Но это ничего, отец тоже не сразу в директорах оказался. Доводилось слышать пару раз, когда он был под очень высоким градусом, несколько историй. И про работу в такси, когда деньги для компании, которую они открыли на пару с приятелем, приходилось собирать по копейке. И про прочие дела, которые даже своим детям стараются не рассказывать. Всякое было. Меня отец сразу к управлению начал готовить, ещё в школе, так что до своей тачки, стоимостью большей, чем у некоторых квартира, мне и курьером пришлось побегать и даже сборщиком мебели, но про это я вообще никому и никогда… А откуда брать деньги студенту, извините?
Причём с юмором у отца все было в порядке. Перед тем как выпихнуть меня во взрослую жизнь, куда я так рвался, мне купили шикарную трёшку и обставили ее как следует. Помню, как я пальцы перед парнями гнул: респектабельный район, мебель из Италии. А закончилось эта история феерически. Отец как-то раз привёл меня в квартиру, порылся в кармане, достал оттуда ключи и бросил их мне.
«Нравится?» – говорит, а сам с усмешкой на меня смотрит.
«Конечно! – киваю я. – Шикарная хата!»
Я, дебил, ещё и взрослым себя показать хотел. Все же мы хотим быть старше в этом возрасте? Все можно, делай что хочешь!
«Тогда она твоя, – говорит отец, – только вот какое дело, ее содержание в месяц обходится мне в пятьдесят тысяч. Так как квартира теперь твоя, то и расходы тоже».
«Э-э… – ошарашенно протянул я, – но ты же мне даёшь карманные деньги, вычти оттуда», – нашёлся я, прикидывая, насколько придётся урезать бюджет на личную жизнь, чтобы вписаться. Что-что, а умение не превышать расходы над доходами мне вбили крепко и навсегда.
Отец искренне удивился.
«Погоди, сын, о каких карманных деньгах речь? – он похлопал меня по плечу. – У взрослых не бывает карманных денег. По крайней мере их им никто не дает. Так что с тебя пятьдесят тысяч, но в знак наших хороших отношений я, так и быть, дам тебе пять дней отсрочки».
Вот тут мне совсем поплохело. Как это остаться без карманных денег? Да меня же засмеют! Я огляделся по сторонам. Красивая, дорогая мебель, просторный холл, огромная кровать на полкомнаты. Зачем мне все это? Покрасоваться перед своими?
«Знаешь, – я ещё раз неуверенно огляделся. – Ну ее, эту квартиру. Не так уж она мне и нужна».
«Э, нет, сынок, – отец покачал пальцем перед моим носом. – В реку можно войти только один раз. Квартиру ты уже купил, а я продал. Запомни, все наши действия, как правило, необратимы. Прежде, чем пожелать чего-то, подумай десять раз, а так ли ты будешь счастлив, если оно исполнится. И пусть это, – он обвел холл руками, – будет тебе уроком».
Он пожал мне руку, пожелал хорошего настроения и отбыл, оставив мощный запах дорогих духов. С тех пор этот аромат ассоциируется у меня с бесполезными и не очень нужными мне вещами. Ну вот как-то так вышло.
Постоял я ещё минут десять в пустом холле теперь уже своей квартиры и как следует подумал. Один.
Я отдал деньги отцу на третий день, когда сдал квартиру одному знакомому, которому требовалось пафосное жилье. За сто тридцать тысяч. А что? Район презентабельный, мебель только что из Италии, делали на заказ. Каждый из нас остался доволен. А отец мне тогда крепко пожал руку и потрепал по голове, как маленького, хотя я был выше его почти на голову. Но карманных денег так и не вернул, в одну реку и вправду нельзя войти дважды.
Глава 4
В реку нельзя, а в этом кабинете я уже бывал. И чем всё в итоге закончилось, тоже прекрасно помню. И даже действующие лица не поменялись. Вот только результат беседы хотелось бы видеть другой. Обратно, хоть убейте, никакого желания.
Отец Тук, как и в тот раз, восседал на своём насесте, ничуть при этом не изменившись. При виде тощего священника отчаянно заныл левый глаз, и я с огромным трудом подавил желание потереть веко, потому что ковырять в открытой ране негигиенично. Правый же сверкал боевым задором, как бы ни сыпал искрами. До боевого лазера модификация не дотягивала, поэтому оставалось лишь бессильно сжимать кулаки – мои взгляды старику как с гуся вода. Даже не поцарапает.
Я остановился у порога, но не принял во внимание, что меня вряд ли оставят одного. Кто-то довольно грубо втолкнул меня внутрь, затем дверь захлопнулась, отрезая путь к отступлению. А он был, этот путь? Опять без меня все решили.