– Вас зовёт отец Тук, – пропищала в спину мелюзга и, больше не говоря ни слова, упорхнула в противоположную сторону – я даже разглядеть не успел курьера, настолько быстро он ретировался.
Рядом тяжело вздохнул Оррик.
– Я же говорил, что не надо.
И так похоже он это сказал, что меня согнуло от смеха. Смеялся я долго, всякий раз начиная заново, стоило мне увидеть выражение лица бесстрашного воина-инквизитора. Нет, не зря в меня в детстве вдалбливали продукты советского кинопрома. Действительно, там советы на все случаи жизни.
– Пошли, что ли? – я махнул рукой в сторону монастыря.
Ну мы и пошли.
В который раз я уже здесь? Кабинет отца Тука или приёмная епископа, полномочного представителя Коллегии инквизиторов, нисколько не поменялась. Как, впрочем, и ее обитатели. Здесь присутствовали отец Тук собственной персоной и его неизменный помощник, Харальд. Титула или сана, как я теперь знал, у него не было, но ему вполне хватало сияния его босса. А ума им было не занимать. Обоим.
Кем сегодня прикинется хитрый старик? Я непроизвольно потер под тряпкой левый глаз, под пальцами немного крошилась засохшая кровь. Пусть видит, что я помню все добро, что мне сделали.
– А-а, голубчики, – ухмыльнулся отец Тук. – Спасибо, что так быстро откликнулись на мою просьбу. А то, небось, все дела, да заботы.
Яду в голосе инквизитора было отвешено столько, что мне пришло на ум: окажись он на месте той змеи, мой защитный механизм мог и не сработать. Харальд, как и в прошлый раз, излучал полное безразличие и скуку. Удивительно, но и аура у него была бледно-серая, наиболее подходящая под настроение. Раньше я думал, что в таком случае ауры не видно вообще. Загадка.
Зато отец Тук преподнёс сюрприз. Его иссиня-черная масса над головой говорила, что он выплеснул за один раз далеко не весь скопившийся яд, кое-что припасено и на будущее. Одновременно с этим поверхность ауры была со всех сторон испещрена зелёным пятнами. И как это понимать? Зелёный же – это цвет расположения и симпатии. Прислушавшись к себе, я ощутил его веселый гнев, замешанный на удивлении.
– Никаких дел, все уже закончили, – бодро сказал я.
– Ну да, наслышан, – язвительно проскрипел он. – Прямо с утра взяли и закончили. Чего тянуть?!
– Вот и я так подумал. Чего тянуть? – поддакнул я. Странное дело, чернота в ауре начала проходить. Значит, правильной дорогой, идёте, товарищи!
– Я… – вдруг встрял Оррик. Не знаю, чего он пытался добиться, но эффект получился прямо противоположный: облако над главным инквизитором распухло и опять потемнело. Мой отчаянный пинок бравый вояка благополучно проигнорировал.
– С тобой, Оррик, вообще разговор отдельный, – проревел отец Тук, в мгновение ока превращаясь в рассвирепевшего медведя. – Ну ладно, этот идиот, молодой ещё, несмышленый, видно, Крыса ему все, какие были, мозги проковырял. Но ты! Как назвать-то тебя, даже не знаю. Это ж надо было додуматься! – я уже с опаской поглядывал на разбухшую не на шутку пелену над головой инквизитора. Над ним покачивался целый термоядерный гриб. – Вы воспользовались именем инквизиции, чтобы запугать бедного мирянина, и заставили заплатить его за покровительство!
– Так никто не видел, – вякнул я, силясь вспомнить, действительно ли передача материальных средств происходила без свидетелей. Лучше бы так оно и было.
Мне показалось, что из тучи вытянулась ветвистая молния и изо всех сил ударила меня по голове. Я было подумал, что это последствия накопившейся в ней энергии, но нет, это была всего лишь тяжёлая рука инквизитора.
– Если бы хоть кто-то видел, как вы берете деньги, с вами бы уже никто не разговаривал, – буднично, как ни в чем не бывало, сообщил мне отец Тук. – А так я сижу тут и распинаюсь перед двумя идиотами.
– Таможня мзды не берет, – проворчал я, потирая ушибленную щеку.
– Таможня берет, и все это прекрасно знают, – остывая, сказал отец Тук. – Только на них за это не вешают всех собак. А нам, случись такое, припомнят все, что было и чего не было. А вы, два кретина, как назло ещё и момент подходящий выбрали. Ох, попались бы вы мне, когда сюда этот слизняк прибежал, сгноил бы обоих!
Отец Тук выбрался из-за стола и подошёл к закрытой двери.
– Эй, там, – гаркнул он, дернув за ручку, – вина мне и две, нет, четыре чаши!
С чего вдруг такая щедрость? Так на меня не орали очень давно! И не могу сказать, что совсем не по делу. Тут с одной стороны нехватка информации, с другой – недооценка ситуации. Мог ли я предположить, что не все так просто? Не мог, а должен был!
Оррик тоже слегка оттаял, хотя и старался на меня не смотреть. Явно считал меня ответственным за произошедшее. А я ведь и не отпираюсь.