Глава 2
Пять месяцев назад Даяна приобрела уютную трехкомнатную квартирку в Лос-Анджелесе, на которую копила не один год. Это была квартира ее мечты. Она располагалась в новом небоскребе, почти в центре, в хорошем и чистом районе. Оживленность улиц не было помехой, так как Даяна, находясь в своем новом долгожданном гнездышке, парила над этими улицами на тридцать пятом этаже. Она с гордостью и юмором одновременно называла себя теперь небожительницей. Квартира была изумительной и стоила выложенной за нее баснословной суммы. Хотя комнат было всего три, они были большими и просторными. Окно в спальне занимало все место во внешней стене, от потолка до пола, открывая вид на город. Едва въехав в квартиру, Даяна позвонила Кэрол, чтобы поделиться своей радостью и настоятельно требуя, чтобы та приехала посмотреть. Кэрол уступила и примчалась к ней, отвезя Патрика к Рэю, которого мальчик обожал за его роскошные машины, на которых тот с удовольствием его катал, демонстрируя свое водительское мастерство с долей безрассудства и мальчишеской шаловливости, за футбольную карьеру в прошлом, хоть и неудавшуюся, за крепкую спортивную фигуру, которая спровоцировала в малыше цель иметь такую же, а также за то, что тот начал обучать его игры в теннис. Куртни была на работе, но Кэрол даже не сомневалась в том, что Патрик, с обычной радостью согласившийся поехать к дяде, прекрасно и с пользой проведет время. Рэй, оставаясь в душе мальчишкой, нашел подход к сердцу Патрика сразу, как только тот начал что-то понимать, выходя из младенческого возраста. Рэй развивал в мальчике интерес к спорту, внушая, что если он будет не только таким умным, как его папа, но и физически сильным и крепким, как он, Рэй, то станет образчиком настоящего мужчины. Патрик с завидным упорством и искренним интересом учился владеть ракеткой, с восторгом наблюдал за тем, как Рэй качает мускулы в тренажерном зале. «Я хочу быть умным и знаменитым, как папа, и красивым и сильным, как дядя Рэй…» — сказал однажды мальчик маме. Кэрол казалось, что Джек ревновал сына к Рэю, с которым у него отношения так и не сложились, но, не смотря на это, он не препятствовал их общению, считаясь с желаниями мальчика и не желая его травмировать, разлучая с горячо любимым дядей. Странно, как получилось — Куртни была для него бабушкой, он ее так и называл, а Рэй — дядей. Видимо, даже у ребенка не поворачивался язык назвать его дедушкой. Рэю по-прежнему нельзя было дать больше тридцати лет, он выглядел молодым цветущим мужчиной в самом расцвете сил. Зрительно разница в возрасте между ним и Куртни увеличивалась. Куртни выглядела на свои года, оставаясь ухоженной, тщательно следившей за собой женщиной, медленно, но неизменно стареющей. Рэй, словно ей назло, в этом ее не поддерживал, заставляя жену чувствовать себя рядом с ним старухой… Только взгляд выдавал его истинный возраст.
Квартира Даяны очень понравилась Кэрол. Девушки сидели на газетах прямо на полу, так как вокруг были только голые стены, а мебель полностью отсутствовала, и пили шампанское, отмечая новоселье. Хотя, новосельем это пока трудно было назвать. Только спустя три месяца, обставив квартиру новой мебелью и приведя ее в жилой вид, Даяна пригласила ее и Джека на официальное новоселье. Джек, как и следовало ожидать, отказался. Кэрол тоже не поехала, зная, что муж останется недоволен, если она пойдет на праздник без него, да к тому же Патрик заболел, и у Кэрол появилась правдивая и веская причина остаться дома. Даяна не обиделась.
Поднимаясь на лифте в одиночестве, Кэрол смотрелась в зеркало на стене, проверяя макияж и поправляя волосы. Руки ее дрожали от волнения и крайнего возбуждения. Она все еще не могла поверить в то, что Тимми жив, до сих пор находясь в шоковом состоянии. Чудеса в ее жизни случались редко, а такие — и подавно. Жизнь отбирала у нее дорогих людей, но не возвращала. И вдруг такой щедрый подарок! Ей не терпелось узнать, что к чему, увидеть его, посмотреть, каким он стал. В ее памяти и воображении он все еще оставался маленьким мальчиком с ангельской внешностью, и, как не старалась, она не могла представить себе его другим, взрослым мужчиной. Ей с Даяной по двадцать шесть лет, ему, следовательно, двадцать четыре. Она представляла, как встретится с ним… Узнают ли они друг друга, или годы сделали их друг для друга неузнаваемыми? Помнит ли он ее, их дружбу? Не винит ли ее в том, что случилось в парке много лет назад, когда он стал жертвой Убийцы, заступившись за нее маленьким мальчиком, как винила себя она сама? Что почувствует она, кого увидит — абсолютно чужого незнакомого человека или ее горячо любимого братика, друга, каким он для нее когда-то был, ее Тимми, о котором так страдала и горевала до сегодняшнего дня? Она обнимет его и поцелует в щеку, как делала в детстве, когда его щечка была нежной, гладкой и мягкой. Даяна ничего толком не объяснила, сама пребывая в шоке.