— Сдается мне, это убежище создавалось совсем не для укрытия сбежавших пациентов психбольниц! — заметила она. — Стало быть, здесь ты забавлялся со своими никогда не переводящимися любовницами, да, Рэй? М-да, не могу не отдать тебе должное… производит впечатление. Только не достает одной детали. Вон там, над этой восхитительной кроватью, не плохо бы смотрелась фотография Куртни с огромными оленьими — или лосевыми — рогами над ней.
Отступив от спальни, она обернулась и устремила на Рэя насмешливый взгляд. Тот побагровел.
— Я не говорил, смею тебе напомнить, что эта квартира принадлежит мне!
— А и не надо, я сама об этом догадалась. Трудно не догадаться. Может, она официально и не твоя, что, скорее всего, так и есть, дабы тебя нельзя было здесь вычислить, но это обустроенное в ней прекрасное гнездышко явно твое, Рэй, и не надо убеждать меня в обратном. Только у меня здесь какое-то неприятное чувство дискомфорта. Мне кажется, что я здесь совсем не к месту. Другого «убежища», не предназначенного так явно для твоих любовниц, у тебя нет?
Она красноречиво поморщилась, выказывая свое недовольство. Рэй не сводил с нее угрюмого пристального взгляда. Кэрол тяжко вздохнула.
— Ладно, так и быть, останусь здесь. Не на улицу же идти, в самом деле. Пойдем, я закрою за тобой двери. Надеюсь, сюда не заявится какая-нибудь девица и не устроит мне скандал со сценами ревности? И тебя тоже попрошу немного воздержаться от того, чтобы приводить сюда девочек, пока я здесь. А то я как-то неловко себя буду чувствовать. Договорились? Ну, тогда все, спокойной ночи.
Но он не сдвинулся с места, не отрывая от нее глаз.
— Зачем ты так, а? — хрипло, с упреком спросил он.
— Спокойной ночи, — с неискренней елейной улыбкой повторила Кэрол и, взяв его под руку, решительно развернула и повела на выход. Но он внезапно вырвался и, схватив ее за талию, прижал к стене. Стиснув ее в страстных объятиях, он застонал, пожирая ее губы жадными поцелуями. Вскрикнув от негодования, Кэрол попыталась его оттолкнуть.
— Рэй! Ты же обещал! Ты дал мне слово! Уходи!
— Прости… но я тебя обманул, — прохрипел он, задыхаясь. — Я хочу тебя… я умру, если ты сейчас же не будешь моей.
— Ах ты, скотина! Умирай, мне нет дела! Отпусти меня, я закричу!
Он впился в ее рот, предотвращая возможные крики, вдавив ее в стену своим дрожащим от нестерпимого желания телом. Не прошло и пары секунд, как он расстегнул на ней джинсы и стащил с ее бедер. Так как штаны были на нее великоваты, они упали на пол, как только он выпустил их из рук. Наступив на них ногами, Рэй приподнял девушку, буквально выдернув ее из штанин. На трусики у него терпения уже не хватило, и они, разорванные, отправились на пол следом за джинсами. Все это он проделал так быстро и ловко, что Кэрол и опомниться не успела, как он закинул ее ноги себе на талию и через мгновение был уже внутри нее. Она даже вскрикнуть не успела. Такой яростный и молниеносный напор стал для нее полной неожиданностью по сравнению с тем, как терпеливо вел он себя в прошлый раз, ломая ее волю и подавляя сопротивления ласками, а не силой, как сейчас. Она не ожидала от него такого, но это в данный момент его совершенно не волновало.
Пригвоздив девушку к стене, он позволил страсти управлять своим телом и не пытался ее сдержать или подавить, разрешив себе потерять голову. Его сильные мощные движения, лишенные мягкости и нежности, отозвались в ее теле быстро нарастающим наслаждением… И она уже сама сжимала в объятиях его великолепное тело, отвечая на поцелуи с такой же сумасшедшей страстью, с какой он ее любил.
Когда она опустила трясущиеся от слабости ноги на пол, а он обвил ее талию руками, чтобы поддержать в эти мгновения сладостного бессилия, и снова прижал к себе, она сама подставила ему губы, которые он стал целовать с трепетом и радостью, поняв, что она не хочет больше сопротивляться их новым отношениям. В глазах ее он не увидел больше ярости или демонстративной неприязни, только какую-то печальную нежность и теплоту. Она не отводила больше глаз, открыто любуясь его лицом и, подняв руку, с улыбкой погладила его по взъерошенным густым волосам. А он упал на колени и прижался к ней, дрожа от переполнившей его радости, которую трудно было держать в себе и которая требовала немедленного выхода. Он бы с огромным удовольствием закричал во все горло, выплескивая восторженные эмоции, но от этого ему пришлось воздержаться, дабы не напугать соседей. Тогда он стал осыпать виновницу своего счастья жаркими благодарными поцелуями и что-то взахлеб лепетать о своих чувствах. Такого с ним никогда не происходило. И впервые он чувствовал себя таким счастливым и таким влюбленным.