— Ну, хватит мне глазки свои строить, говори, чего тебе от меня надо! Что за представление ты устроил и для чего? Прямо боевик какой-то — похищение посреди города у всех на виду, заброшенный дом, наручники… еще этот черный эфиоп, как черт какой-то из преисподней… Захватывающе, конечно, и это приключение, которое ты мне устроил, может, и понравилось бы мне, если бы у меня не трещала башка от удара этого милого негритенка! Говори! Не для того же ты меня сюда притащил и приковал к трубам, чтобы разглядывать! Чего ты так внимательно на меня смотришь, а? Или я настолько соблазнителен, что даже ты не остался равнодушен к моим чарам? — Рэй хрипло засмеялся. — Тогда, извини, Рэндэл, но ты не в моем вкусе, даже если бы я предпочитал мужчин.
Губы Джека дрогнули и скривились, глаза загорелись еще большей неприязнью. Наклонившись, он схватил Рэя за волосы и несколько раз с безжалостной силой ударил его лицом о трубы, с наслаждением наблюдая, как оно заливается кровью, заставляя своего пленника застонать от боли. Кровавая пелена вдруг поплыла у Джека перед глазами, кровь вскипела, внутри что-то взорвалось, окатив его огненной волной. Он услышал собственное нечеловеческое рычание. Потом он вдруг почувствовал, как чьи-то стальные пальцы сжали его плечо, и от боли пришел в себя, обнаружив, что Рэй превратился в жалкий, залитый кровью комок страдающей плоти, безжизненно повисший на руках, пристегнутых к трубам.
— Если вы его убьете, то так и не узнаете, где она, — раздался рядом низкий глубокий голос Хока.
Джек отступил назад, тяжело дыша. В глазах его медленно прояснялось. Хок протянул ему дымящуюся сигарету, и Джек сделал глубокую затяжку, чтобы успокоиться и взять себя в руки. Потом отшвырнул сигарету и, схватив Рэя за волосы, повернул лицом к себе.
— Где она?
Веки его разомкнулись, и с красного от крови разбитого лица на Джека блеснули ясные голубые глаза, вновь разозлившие Джека своей дьявольской красотой, которую он смог подпортить на его физиономии. Что ж, ничто не мешало ему выколоть эти глаза, имевшие такую странную власть над женщинами, и дальше безобразить и уродовать этого самовлюбленного петуха, мнившего себя Аполлоном и дерзнувшего раздражать его столько времени. Давно надо было поставить его на место.
— Где она? — нетерпеливо повторил Джек.
— Кто?
— Моя жена.
— Твоя жена? — удивился Рэй и растянул окровавленные губы в усмешке, из залитого кровью рта продемонстрировав порозовевшие крупные ровные зубы. — Так это ж твоя жена, почему ты у меня спрашиваешь? И разве она не в больнице? У тебя что, память отшибло? Хорошо, тогда я тебе напомню — ты упек ее в психушку, урод! Зачем? Если она тебе не нужна, отпусти ее, зачем же губить девчонку?
Глаза Джека сузились, испепеляя Рэя своей злостью.
— Не советую тебе притворяться сейчас. Лучше тебе быть со мной откровенным.
— По-моему, я всегда был откровенным, за это ты меня и ненавидишь.
— Ты имеешь ввиду то, что открыто волочился за моей женой, даже не пытаясь скрыть свою похоть?
— Да, а еще то, что никогда не скрывал свое отношение к тебе! Моя откровенной всегда тебя бесила, Рэндэл, а теперь ты к ней взываешь? С чего бы это? И почему ты считаешь, что я притворяюсь? В чем? В том, когда говорю, что ты урод? Это откровенно, Рэндэл, более того, от всего сердца! Ты не веришь? Ладно… давай серьезно, — Рэй перестал улыбаться и внимательно взглянул на своего мучителя. — Почему ты спрашиваешь у меня о Кэрол? Разве она не в больнице?
— Нет, она не в больнице, и я думал, ты мне расскажешь, где она.
— Я? Почему я?
— Потому что это ты похитил ее из больницы.
— Рэндэл, ты что, совсем спятил? Я только сегодня прилетел из Парижа и весь день просидел в офисе! А когда она пропала?
— Как раз тогда, когда ты находился здесь, в городе.
— Сегодня?
— Нет, не сегодня. Ты хитер, Рэй, но не настолько, чтобы провести меня. Я знаю, что ты вернулся из Парижа и все эти две недели пробыл здесь, подсунув вместо себя кого-то, кто на тебя внешне похож. Я даже готов был поверить в то, что это действительно ты дрых на лекциях в Париже, если бы служба аэропорта не предоставила мне другую информацию.
— Понятно, — Рэй тяжело вздохнул. — И что? Если я сбежал с этих нудных лекций, это еще не значит, что я кого-то похитил!
— Тогда к чему все эти предосторожности и маскировка?
— Да чтобы Касевес не узнал… и все остальные в компании. Они думают, что я прошел курс занятий и довольны…
— И не знают, что у тебя как не было мозгов, так и нет, и никакие занятия не помогут им появиться! Говорил я Куртни, что посадить тебя в кресло управляющего, все равно, что своими руками уничтожить компанию!