Он опустился на спину, отдаваясь во власть ее рук и губ, стремящихся унять его боль и утешить взбудораженную душу, переполненную гневом от пережитых унижений и издевательств. Что ж, Кэрол это компенсирует. Ее ласки — это гораздо большее унижение для Рэндэла, чем то, которому он подверг его, Рэя. И не смотря на свое избитое тело, Рэй ощущал себя победителем. Боль уступила место наслаждению, заставив его забыть обо всем неприятном, что произошло с ним, он думал только о женщине, прекрасной, соблазнительной, любуясь ее восхитительным телом, которое столько лет не давало ему покоя, изводя мучительной страстью.
— Рэй… — Кэрол села ему на живот, возвышаясь над ним своей дерзкой обнаженной красотой и позволяя ему ласкать свое тело не только взглядом, но и жадными нетерпеливыми руками.
— Что? — прохрипел он, задыхаясь от переполнявшего его желания и не желая больше ждать ни секунды, и погладил ее бедра, притягивая к себе. Но девушка неожиданно напряглась, воспротивившись.
— Я не хочу так больше… мы должны быть осторожнее, — дрожащим от возбуждения голосом сказала Кэрол.
— О чем ты? — бездумно отозвался он и, сев, впился в ее рот, прижимая ее к себе все плотнее.
— О том, что если ты не бесплодный, то я могу забеременеть! — раздраженно ответила Кэрол, уже сама страдая от нетерпения и злясь, что не может, как раньше, забыть обо всем и просто отдаться безумству их страсти. Она злилась на него, потому что он об этом не думал, не позаботился о безопасности, чтобы они могли, ни о чем не заботясь, придаваться удовольствиям.
— А-а… хорошо… — также бездумно ответил он и, сжав ладонями ее ягодицы, приподнял и медленно опустил, погружаясь в ее тело.
— Что — хорошо?
— Если забеременеешь.
Девушка дернулась в его объятиях и попыталась вырваться.
— Эй! Ты чего? — очнулся он. — Я что-то не то сказал?
— Я не хочу беременеть! Ты спятил!
Рэй привлек ее к себе и поцеловал разбитыми губами, задыхаясь от ставшего невыносимым возбуждения.
— Хорошо, хорошо, не бойся. Я же пошутил. Иди ко мне, моя сладкая… Я скажу тебе… отстранишься… и все дела…
Успокоенная, Кэрол перестала противиться. Рэй откинулся на подушки и сквозь чуть прикрытые веки наблюдал за плавными сладострастными движениями ее красивого гибкого тела, разглядывал ее, испытывая ни с чем несравнимое душевное удовольствие при виде наслаждения, которое отражалась в каждой глубоко любимой им черточке этого нежного личика. Ей было с ним хорошо. Очень хорошо. Так хорошо, что ее стоны переросли в крики, которые были музыкой для его ушей, бальзамом для души и лучшим лекарством для попранной Рэндэлом гордости.
Рэй стиснул ее бедра, впившись пальцами в горячее тело, в порыве страсти не задумываясь о том, что может причинить ей боль своей силой, и застонал, когда по телу девушки пошла крупная судорожная дрожь, а ее крики превратились в тихий жалобный хрип. Но даже в такой момент она заметила, что как раз самое время отстраниться, а он или забыл, или не захотел предупредить ее, как обещал. Со стоном, она заставила себя в этот самый сладостный момент прерваться, но он вдруг с еще большей силой схватил ее за бедра, не позволяя отстраниться. Из груди Кэрол вырвался счастливый стон, и в первый момент она даже была благодарна ему за то, что не позволил испортить самый восхитительный момент, которым оба насладились полностью и вместе. В бессилии упав ему на грудь, Кэрол дрожала и задыхалась, и все никак не могла успокоиться, пока его сильные руки не обняли ее и не положили на простыни. Обвив его шею руками, она стала страстно его целовать, а он поглаживал ее вздрагивающее тело, успокаивая.
— Извини, я увлекся… Завтра обязательно зайду в аптеку. Ты не сердишься?
Кэрол посмотрела в ласковые красивые глаза и лишь улыбнулась, слишком счастливая, чтобы сердиться. Удобно устроившись в его объятиях, она положила голову ему на мускулистую грудь и умиротворенно вздохнула.
А через минуту они уже спали глубоким счастливым сном, утомленные долгой бессонной ночью, тяжелой для обоих, и прижимаясь друг к другу так, как только могут прижиматься влюбленные, обретшие друг друга тогда, когда на это уже и не надеялись и мысленно простились.
Но безмятежный сон их не длился долго. Кэрол проснулась, когда Рэй начал тихо стонать во сне и беспокойно вертеться. Заглянув ему в лицо и погладив по щеке, она обнаружила, что у него жар.
— Рэй! Рэй, тебе плохо?
В наполненной предрассветными сумерками комнате на нее блеснули из-под приоткрывшихся век горящие нездоровым огнем глаза. Он потянулся к девушке и сжал ее в крепких объятиях.