И вдруг заметил, что Патрик наблюдает за ним в приоткрытую дверь, жадно разглядывая. Увидев, что его обнаружили, мальчишка даже не смутился. Улыбнувшись, Рэй натянул трусы и вышел к нему с самым что ни есть невозмутимым видом.
— А правда, что девчонки любят сильные мускулы? — наивно поинтересовался мальчик, продолжая его разглядывать с неприкрытым восхищением.
Рэй рассмеялся.
— Ну, лично я никогда не встречал таких, кому бы это не нравилось.
— А меня дразнили хлюпиком, ну, тот, которому я гантелей по морде надавал, помнишь? — с досадой вспомнил Патрик. — И что теперь, меня не будут любить девчонки?
— Ну, во-первых, ты совсем не хлюпик. А во-вторых, никто не рождается атлетом. Ты делаешь по утрам зарядку, как я тебя учил?
— Э-э… нет, — мальчик покраснел и виновато опустил голову. — Мне скучно делать это одному. Вот если бы с тобой…
Наклонившись к нему, Рэй уперся ладонями в колени, заглядывая в маленькое личико.
— Слушай, а ты не хочешь заняться спортом? Для мужчины это необходимо. Запишись в какую-нибудь секцию, и тебе не будет скучно с другими мальчиками. Тебе нравится что-нибудь конкретное? Вот я, например, любил футбол. Ну, и серфинг, конечно.
— И теннис, — напомнил Патрик. — Я тоже хочу играть в теннис и уметь кататься на доске. Но больше всего… больше всего мне нравится бокс.
— Это довольно жесткий вид спорта.
— Знаю, — с трепетом проговорил мальчик. — Но мне так нравится. Я всегда смотрю по телевизору. Это… так классно. Особенно когда с кровью…
Рэй удивленно хмыкнул.
— Какой ты кровожадный мальчик.
— Кровожадный? Это как?
— Это когда кровь любишь.
— А, да, люблю. Хочу заниматься боксом! Папа запрещает мне драться, а мне все время хочется. А там я смогу это делать.
— А почему тебе все время хочется драться? Тебя что, обижают?
— Да нет. Меня все боятся, — с гордостью похвалился он. — Как боятся моего папу. Только незнакомые мальчишки задираются. Просто мне нравится кого-нибудь бить.
— Нравится? А ты не задумывался над тем, что причиняешь человеку боль? Разве это хорошо?
— Хорошо-о, — дрожащим от странного возбуждения голосом протянул мальчик. — Мне хорошо.
Рэй выпрямился, озадачено его разглядывая. О чрезмерной агрессивности, драчливости и жестокости мальчика он был осведомлен, но никогда не задумывался об этом раньше, не придавая значения. Все дети по-своему жестоки. К тому же он был уверен, что малыш просто не понимает еще, что причиняет в драках кому-то боль, какой вред может нанести, ударив, например, своего противника тяжелой гантелей по лицу. А оказывается, он очень даже все понимал. Какая-то смутная тревога зародилась в сердце Рэя. По телу прошел холодок, когда он увидел и услышал, как этот маленький мальчик почти со сладострастием произнес эти странно и жутко звучащие детским голоском слова: «Хорошо-о. Мне хорошо».
— Нет, Патрик, это плохо. Одно дело защищаться или отстаивать свою честь и достоинство, или заступаться за слабого — это нужно. А бессмысленное кровожадное насилие — это удел психически нездоровых людей.
Мальчик крупно вздрогнул.
— Я не сумасшедший. Ты расскажешь папе, да, Рэй? Пожалуйста, не надо, а то он опять заставит меня ходить к психиатрам, а они сами все чокнутые. Ведь я больше никого не бью. Я исправился.
— Разве я когда-нибудь ябедничал на тебя родителям? Обижаешь.
— Я знаю, Рэй, ты настоящий друг. Самый лучший. Так что, ты запишешь меня на бокс?
— Если ты пообещаешь мне не бросаться на людей без веских на то причин. А уметь постоять за себя мужчина должен уметь. Но, к сожалению, с боксом придется немного подождать — ты еще слишком мал. Если хочешь, можем пока записаться в секцию восточных единоборств, это тоже штука неплохая.
— Ну, ладно, давай пока туда, — вздохнул мальчик. — Все лучше, чем зарядка по утрам в одиночестве.
Пока Рэй одевался, Патрик не отрывал от него пристального взгляда.
— Рэй, а почему тебя не любит мой папа? — неожиданно спросил он.
— Не любит? Правда? — невинно удивился Рэй.
— Да. Я давно уже заметил, только так до сих пор и не понял, почему, ведь ты такой хороший, такой классный. Я, например, очень тебя люблю. А папа и дедушка — нет. Почему?
Рэй пожал плечами.
— Может быть, потому что я другой, не такой, как они. А может, они просто ревнуют тебя ко мне. Думаю, что твой папа запретит тебе со мной общаться и сделает все, чтобы ты меня разлюбил, — грустно заметил он.
— Я никогда тебя не разлюблю! А если он запретит… я не послушаюсь! Он мне к деду запретил ходить, а я все равно буду! Если они поссорились, я-то тут при чем? Я с дедушкой не ссорился. И тебя я не брошу, потому что ты мне настоящий друг. А друзей нельзя предавать, папа сам меня этому учил.