Она с рыданиями стояла перед Джеком на коленях, понимая, что он один может этому помешать, как понимала, что нет никого, кроме нее, в чьих силах помешать ему уничтожить Рэя. Просила прощения, пообещала лечь в клинику и пройти необходимый курс лечения, а сама про себя думала о том, что никакие клиники не излечат ее от ненависти к Джеку.
Она горько и безутешно оплакивала Даяну, не смотря на свои обиды, вызывая своим искренним горем недоумение у Джека. Он смотрел на нее, как на ненормальную, когда она рыдала над ее гробом, и не смог удержаться, чтобы не спросить, как она может жалеть ту, что предала ее, ненавидела и причинила столько боли. Кэрол подняла на него заплаканные глаза и сказала каким-то чужим хриплым голосом слова, которые навсегда врезались в его память, хоть и вызвали в то мгновение у него лишь ухмылку своей надменной высокопарностью:
— Тому, у кого нет сердца, никогда этого не понять.
Ему совсем не нравилось то, что Кэрол считает его бессердечным. Он хотел вернуть ее любовь, а не зародить в ее сердце ненависть. И со всем своим блестящим талантом адвоката доказывал ей свою непричастность к смерти Даяны и к тому, что в этом обвиняют Рэя. Он поддерживал ее в том, что Рэй на такое просто не способен, да ему и незачем насиловать в переулках женщин, когда они все сами добровольно под него штабелями укладываются. Джек объяснил ей, что Дороти подтвердила (а Кэрол потом сама у нее спрашивала об этом), что Даяна к нему приходила, они вместе ужинали, а потом поднялись в комнату. Там Рэй и «наследил» всем, чем только можно было. Естественно, что эти следы не успели затереться, если, едва выйдя на улицу из его дома, Даяна подверглась нападению и была убита. Насильник мог из осторожности использовать презерватив, чтобы не оставлять следов, а может, изнасилования вообще не было. Поэтому и без него, Джека, все так удачно сложилось, что на Рэя взвалили это преступление. Но как бы Джек ни старался, какими бы вескими аргументами не давил на Кэрол, чтобы развеять ее сомнения, он чувствовал, что она не верит ему. Очень хочет верить, но не может. И свою непричастность к аресту Тимми он тоже пытался доказать, что не имеет к нему отношения, и даже добился, чтобы его отпустили на похороны сестры, но даже это ее не убедило. Нет, она делала вид, что верит, и очень старалась скрыть свою уверенность в том, что все эти несчастья только его рук дело. Старалась ради Рэя и Тимми, принося в жертву их свободе себя.
Только Джек не воспринимал это, как жертву, потому что был уверен в том, что она любит его и на самом деле не хочет жить без него. Все со временем уляжется, как он считал, он сможет убедить ее в том, что он не виноват ни в смерти Даяны, ни в обоих арестах, что это просто нелепое стечение обстоятельств, которое, как назло, его так скомпрометировало. Он был уверен, что все наладится между ними. Она подлечится, он освободит дорогих ее сердцу мужчин, она смягчится и снова станет нежной заботливой покорной женщиной. Даяны больше нет, и теперь ей легче будет простить ему измену.
Джек предложил Тимми свою помощь, сказав, что Даяна приезжала, чтобы попросить его об этом, и он хотел бы ее последнюю просьбу выполнить, дабы искупить хоть малую долю своей вины перед ней за то, что не оценил при жизни и причинил столько боли из-за своего эгоизма. Тим выслушал его недоверчиво, но от его защиты не отказался. Расспрашивал подробности об убийстве сестры. Джек не пытался разубедить его в виновности Рэя, наоборот, поведал о том, что этот похотливый мерзавец, всегда считавший, что ему все дозволено, еще давно воспылал страстью к Даяне, на что Тим ему ответил, что сестра ему об этом рассказывала. Джек говорил, что после того, как уехала Кэрол, Рэю сорвало крышу, он пил до беспамятства, а под воздействием алкоголя он всегда преображается, и однажды едва не изнасиловал Кэрол, и он, Джек своими руками вырвал ее из его объятий. В общем, мало ли, что может натворить обезумивший от горя отвергнутый мужчина, одурманенный долгим непрерывным пьянством. Он мог изнасиловать Даяну, а потом просто испугаться и свернуть шею.
«Да, — подумал Тимми. — Испугаться он мог, зная, что я его пристрелю без всяких вопросов и судов».
Джек воздержался от конкретных заявлений, предоставив парню самому делать выводы, но со вздохом поведал, что Кэрол просит его защищать Рэя, и скорее всего, тот скоро будет свободен.
Джек продолжал забавляться в душе, подумав о том, что было бы неплохо натолкнуть этого киллера на кровную месть, натравив на Рэя. Избавился бы тогда сразу от обоих. Что ж, наверное, так и надо сделать. Он освободит этих двоих, чтобы они сами друг друга погубили. Тим пристрелит Рэя и отправится за решетку до конца своих дней. А он, Джек, как всегда останется ни при чем. И будет жить долго и счастливо, наладив свою жизнь, любя жену, воспитывая сына и поминая добрым словом своих обезвреженных на веки вечные неприятелей.