— Неужели? — усмехнулся врач. — А перед этим прикрутили глушитель, чтобы никто не услышал, как вы случайно пускаете в себя пулю?
— Да пошел ты! Кто ты такой, чтобы надо мной потешаться? Сказал, сам, значит сам! Прикручивал глушитель и случайно нажал на курок. Не твое дело!
— С полицией вам все-таки объясниться придется.
— Объяснюсь.
Когда его увезли, Кэрол вызвала по телефону такси, поднялась в комнату Патрика и быстро собрала в сумку самые необходимые вещи.
— Мы уезжаем, сынок. Переоденься.
— Уезжаем? Куда?
— В путешествие.
— А папа?
— А папа с нами пока не может. Теперь ты понимаешь, почему мы не разрешали тебе брать пистолет? Папа взрослый и то… видишь, что получилось?
— Как же мы можем уехать, если папа в больнице?
— С ним ничего серьезного. Он сам сказал нам уезжать. Сынок, не спорь со мной. Мы должны уехать. Я потом тебе все объясню, хорошо?
— А дедушка? Я должен сказать ему до свидания!
— Потом, Патрик. Позвонишь и скажешь по телефону. Пойдем.
Подняв сумку, она взяла мальчика за руку и вывела из комнаты. Захватив по дороге свой чемодан, который даже не успела распаковать, и сумочку с деньгами и документами, она спустилась по лестнице. Внизу дорогу ей вдруг преградила Нора.
— Куда вы?
— С дороги, Нора!
— Нет! Я не пущу! Оставь ребенка, чокнутая! Сама убирайся хоть к дьяволу, но ребенка я тебе не отдам! Патрик, иди ко мне!
Она схватила мальчика за руку, но он вырвался.
— Нет! Я пойду с мамой! А ты всего лишь прислуга, ты не можешь мне указывать! Я пожалуюсь на тебя папе!
Кэрол решительно оттолкнула женщину в сторону, поразив своей силой, и вышла с Патриком на улицу.
Нора бросилась следом, но беспомощно застыла на месте, наблюдая, как они садятся в такси. Потом со стоном бросилась к телефону.
Джек едва вышел из больницы, как ему навстречу выскочил из подъехавшей машины Зак.
— Джек! Она забрала Патрика и уехала! Я послал уже людей в аэропорт и на вокзал, но…
Не говоря ни слова, Джек запрыгнул в его машину.
— Поехали. Никуда она не денется. Я теперь знаю ее фальшивые документы и уведомил и аэропорты, и вокзалы, и прокаты машин. Сейчас позвоню своему приятелю в полицию, и ее задержит первый же попавшийся на пути патруль. Вот сучка неугомонная! Достала уже…
Вернувшись домой, он столкнулся с выскочившей ему навстречу обезумевшей Норой.
— Я пыталась… но она же ненормальная, с ней не справишься!
— Успокойся, Нора. Займись своими делами, — спокойно бросил Джек на ходу, направляясь в кабинет.
— Джек! Вот номер такси, на котором они уехали, я записала. Может, пригодится, — она догнала его и протянула дрожащими руками листок бумаги. Джек взял его, поблагодарив ее улыбкой.
— Молодец, Нора. Спасибо.
Отвернувшись, он скрылся в кабинете.
Зак пошел за ним. Там, расположившись в кресле, Джек дозвонился своему приятелю из полиции, продиктовал ему номер такси. Тот вдруг напрягся.
— Подожди, Джек… Ты уверен, что они уехали именно в этой машине?
— Да. А что?
Полицейский на том конце провода нервно прочистил горло.
— Что? — нахмурился Джек.
— Джек, боюсь… Даже не знаю, как тебе сказать…
— Да не мямли ты! В чем дело?
— Дело в том, что примерно минут сорок назад на это самое такси перевернулся бензовоз и… Свидетели утверждают, что в машине находились, помимо водителя, женщина и ребенок.
— Нет… этого не может быть…
— Джек, был взрыв… пока там работали пожарные, но скоро приступят и наши ребята. Боюсь, там мало что осталось после такого… но мы постараемся установить… Только, боюсь… ведь свидетели видели. Они были в машине, Джек. Мне очень жаль. Прими мои соболезнования.
— Они что… сгорели заживо? — рассудок Джека все еще оставался холодным, хотя тело его уже отказывалось ему подчиняться.
— Нет, не думаю. Они умерли мгновенно. Бочка упала прямо на них. Их раздавило еще до взрыва.
— Раздавило? — удивился Джек и вдруг, закачавшись, рухнул на пол. Зак даже не успел его подхватить, не ожидая ничего подобного. Похлопав Джека по щекам, он привел его в чувства, уверенный, что тот просто слишком ослаб после потери крови, да еще это ужасное потрясение…
Он отказывался поверить в то, что Кэрол и Патрик погибли, даже когда эксперты определили по останкам, что они принадлежат молодой женщине и ребенку, даже когда ему показали почерневший металлический брелок с сумки Патрика, который он сам подарил сыну. Спокойный, хладнокровный, он стискивал челюсти и упрямо качал головой, утверждая, что эта женщина и этот ребенок — не его жена и сын, а кто-то другой. Опознание было невозможным. Когда он посмотрел на то, что удалось собрать после взрыва и пожара, он лишь фыркнул и отвернулся, и все, что его заботило в тот момент — это сдержать охвативший его приступ тошноты. Он загонял своих людей, заставляя искать Кэрол и Патрика среди живых. Но поиски были безрезультатны. Джек был в ярости. Готов был растерзать весь мир. Пока он метался, как сумасшедший, разыскивая живых жену и ребенка, Джордж забрал останки и организовал похороны, не согласовывая свои действия с сыном. Джордж даже не позвонил ему, ни слова не сказал, оставаясь безжалостным, не выражая желания ни подержать, ни утешить, ни помочь в его горе. Или успокоить и вразумить, заставить посмотреть правде в глаза и перестать вести себя, как безумный. Джек узнал о похоронах в последний момент, это привело его в бешенство, и он попытался помешать.