Мало кто задумывался над тем, что он человек, с сердцем, с какими-то желаниями, мыслями, не имеющими отношения к законам и преступникам, что он грустит и веселится, устает и болеет — в глазах общества он был хорошо отрегулированной, никогда не дающей сбои и не выходящей из строя машиной по решению проблем с законом. Как профессионала, его рвали на части, женщины по-прежнему на него охотились, как охотятся за знаменитостями или богатыми сильными мужчинами, за что он неизменно их презирал, но просто как человек он никого не интересовал. Он был рад, что смог создать свой маленький мирок, в котором были только он, Кэрол и Патрик, и никому больше не было входа туда. И этот мирок он ревностно охранял, никого к нему не подпуская, исключая даже саму возможность, что он может быть разрушен. Как дикий зверь он готов был на смерть стоять за свое логово, за свою территорию. А Кэрол, Патрик — это была только его территория.
Выбрав Кэрол, он ни разу не пожалел об этом. Она была именно той женщиной, которая была ему нужна, и с которой он мог жить. Искренняя, преданная, легко предсказуемая и покорная… в большинстве случаев. Она его любила, дорожила семьей, и соглашалась жить по его правилам. Один лишь взгляд ее красивых грустных глаз мог усмирить его и заставить раскаяться в грубости или раздражительности. Он испытывал к ней какую-то особенную нежность, еще задолго до того, как понял, что влюблен. Она с самого начала вызывала в нем желание защищать ее, покровительствовать над ней. И она хотела, чтобы у нее был покровитель. Она всегда его искала, сначала в Эмми, потом в Куртни, теперь в нем. Она не была уверена в своей жизни, она боялась ее, чувствуя себя уязвимой и беззащитной. Такое восприятие окружающего мира было заложено в ней еще в детстве, и это уже нельзя было исправить. Рядом с ним она ничего не боялась, он это чувствовал, и ему было приятно. К тому же, он уже просто привык к тому, что она стала неотъемлемой частью его жизни, что всегда была рядом. Он считал ее своей собственностью, как счета в банках, как созданная им юридическая компания, как принадлежащее ему имущество. Она принадлежала ему, ее жизнь принадлежала ему, ее любовь, и она не имела право ни на что, что не могло бы принадлежать ему, на что-то только свое, что нельзя разделить с ним. Она должна жить только для него и для Патрика. Мальчик был единственным, с кем он соглашался ее разделить. Мужчины стали сторониться ее и обходить стороной, как только она стала его женой, но только те, кто об этом знал. Незнакомые же мужчины проявляли к ней повышенный интерес, и не было такого случая, чтобы она вышла на улицу, и к ней кто-нибудь не пристал. После родов она как-то изумительно похорошела, стала еще более женственной, сбросив остатки юной незрелости. В ней ничего не осталось от девочки, теперь это была молодая женщина с загадочным проникновенным взглядом, за которым чувствовались многочисленные тайны, которые она сама никогда не откроет тому, кто о них не знал. И именно этот взгляд заинтриговал Джека, когда он впервые ее увидел. Нежный женственный облик в сочетании с привлекательной внешностью и всегда безупречным внешним видом притягивал к ней мужчин, что страшно нервировало и раздражало Джека. Он знал, что она верна ему и так, скорее всего, будет всегда, но каждый заинтересованный мужской взгляд на свою жену воспринимал, как посягательство. Он даже хотел нанять для нее телохранителя, чтобы оградить от всяких попыток со стороны незнакомцев завязать знакомство, но Кэрол на это только рассмеялась.
Когда она ездила в гости к Куртни, где встречалась с Рэем, Джек был в особенном напряжении. По возможности, он всегда пытался ее сопровождать. А скрытое желание в глазах Рэя, когда он смотрел на нее, выводило Джека из себя. Если другие только делали попытки, то этот лис охотился на нее, и уже давно. И Джек слишком хорошо помнил сцену в ее спальне, когда он вырвал перепуганную девушку из его насильственных объятий. Рэй хотел ее изнасиловать, и не было никаких гарантий, что он не попытается сделать это снова. Даже если Рэй не намеривался прибегать к насилию, он вполне мог позволить себя распускать руки, что Джек видел не один раз раньше, а ему совсем не хотелось, чтобы этот красавчик прикасался к Кэрол. Джек знал, что она никогда не расскажет, если Рэй себе что-нибудь позволит и начнет приставать, потому что отношения между мужчинами и без того были предельно напряженными. Чтобы не произошло между ней и Рэем, она будет молчать, чтобы Джек не вздумал вершить расправу над ним. Наоборот, она всячески пыталась убедить мужа, что уже и думать забыла о том, что когда-то Рэй ее домогался. Только Джек предпочитал верить собственным глазам, а не ей. Может, Рэй и не делал попыток, но это был лишь вопрос времени, как считал Джек. Он безумно ревновал ее к этому вечно молодому плейбою, который был через чур хорош собой. Видеть, как он каждый раз раздевает девушку глазами, угадывать, что он делает с ней в мыслях — это для Джека было истинным испытанием его самообладания. Он стискивал зубы, чтобы держать себя в руках, потому что Рэй был единственный, кто провоцировал в нем порывы дать волю кулакам, на этот примитивный, как всегда считал Джек, способ выяснять отношения. Рэй демонстративно отказывался признавать его мужем Кэрол, воспринимая, как досадное недоразумение, временное, к тому же. В Джеке давно уже назревало желание расправиться с этим наглым упрямым жеребцом, и только нежелание причинять боль Куртни и горячо любящему Рэя Патрику удерживало его до сих пор. Но Джек знал, что потребуется лишь один толчок, чтобы он забыл обо всем и всех и позволил себе, наконец-то, выкинуть Рэя из своей жизни раз и навсегда. Но пока этот хитрый лис был осторожен. Но как только он посмеет прикоснуться к Кэрол, как только станет приставать, Джек его уничтожит, сразу же, даже не задумываясь. Джек не сомневался, что если это произойдет, он узнает об этом. Стоило только спросить у Кэрол, чтобы понять, что происходит между ней и Рэем. Джек сразу поймет, лжет она или говорит правду. Она никогда не была искусной и изощренной лгуньей, по мнению Джека, она вообще не умела врать. И это всегда вызывало у него добрую снисходительную улыбку. Он всегда испытывал жалость к людям, лишенным способности убеждать в своей искренности, говоря неправду. Умная ложь может быть весьма полезным помощником по жизни, Джек не видел в ней ничего предосудительного, не редко прибегая к ней в работе. Разве не обманывает он суд, убеждая в невиновности своих подзащитных, если они на самом деле виновны? Защита виновных — это ложь и обман, но его это не смущало, и он чувствовал себя не менее комфортно, чем когда защищал невиновных. Он относился к той категории людей, для которых все средства хороши и важен только результат. И он уже подумывал на досуге, как устранить изрядно поднадоевшего Рэя так, чтобы самому остаться в стороне, чтобы даже проницательная Куртни не догадалась, что это его рук дело. А пока он выспрашивал у Кэрол о поведении Рэя каждый раз, когда она ездила к Куртни без него.