— Уже первый час, — сказал он. — У нас мало времени, поэтому, если ты согласен, мы можем подняться ко мне в спальню и посмотреть некоторые бумаги. Не будем беспокоить Мэри. У меня есть к тебе два-три вопроса. Ты знаешь здешние места лучше меня.
Как только они ушли, Мэри оторвалась от работы и распрямила спину.
Она быстро встала, потому что была слишком сердита, чтобы сосредоточиться на работе, которую ей предстояло сделать. Мэри чувствовала, как внутри нее поднимается волна гнева. Она топнула ногой и внезапно заплакала. Горячие слезы текли по щекам и падали на ковер.
В дверь снова зазвонили.
— Не пойду! — прошипела она.
Мэри проскочила через холл в столовую и заперлась там. Звонок раздался снова. Вниз спустился Майкл. Он заглянул в приемную и увидел, что Мэри там нет. Затем он открыл дверь. К его удивлению, на пороге стояла Синтия.
— Доброе утро. Простите, что побеспокоила, но я принесла карту, которую мисс Туги любезно дала мне.
— Дала вам? — переспросил Майкл.
— Да, я заходила к ней рано утром.
— Но зачем? То есть…
Синтия улыбнулась. Она быстро оправилась от удивления, но ее щеки все равно ярко пылали.
— Мне, кажется, вы не очень хорошо провели вчерашний вечер.
— Да, — мрачно ответил Майкл.
— А «Клэверли» такой красивый дом…
Майкл ничего не говорил, просто стоял и смотрел на нее. Совершенно неожиданно Синтия сменила тон.
— Послушайте, Майкл, — сказал она, — вы были правы, говоря о Сондерс-Лейн. Совершенно правы.
— Спасибо.
— Я могу помочь вам? — спросила Синтия.
Она говорила мягко и тихо, но Майкл внезапно почувствовал опасность.
— Спасибо, мисс Стендиш. Думаю, я смогу обойтись без вашей помощи.
Она несколько секунд стояла и смотрела на него, а потом тихо сказала:
— Вы очень упрямы, так ведь?
Майкл взглянул на нее без всякой симпатии.
— А вы меня раздражаете, мисс Синтия, уж простите меня за откровенность, — неприязненно произнес он.
— Что ж, ничего не поделаешь! — вздохнула Синтия и протянула ему карту. — Не забудьте отдать ее мисс Туги.
— Я скажу мисс Туги, что вы вернули ее, — сухо сказал Майкл.
Насмешливо улыбнувшись, Синтия села в машину и уехала. Майкл долго смотрел ей вслед, чувствуя себя почему-то встревоженным этой встречей.
«Что она здесь делает? — думал он. — И почему захотела помочь мне с Сондерс-Лейн?»
Майкл попытался больше не думать о ней и громко захлопнул входную дверь. Он уже собирался подняться по лестнице, как из коридора вышла Мэри. Он сразу заметил на ее бледном лице следы слез и пошел за ней в гостиную.
— Что случилось, Мэри? — ласково спросил он. — Тебя что-то расстроило?
— Расстроило? — переспросила она убитым голосом. — Еще бы! Этот человек! То, что вы привели его сюда. А ведь я так старалась для вас… Если вы недовольны моей работой, то должны были сказать… мне… об этом…
— Мэри, дорогая, конечно, я доволен всем, что ты для меня сделала. Но предстоит еще так много сделать в будущем. И ты не справишься со всей работой. Я хочу, чтобы Билл тебе помогал! И это не столько ради нас, сколько ради него самого.
— Я все знаю! — воскликнула Мэри. — Но вы даете ему работу за мой счет, и мне кажется, что это несправедливо.
Она говорила с жаром, судорожно сжимая руки и побелев от гнева.
— Но, Мэри, — увещевал ее Майкл, — Билл — мой старый друг, и он совершенно не будет тебе мешать, я тебе это обещаю. Тебе только на первых порах придется помогать ему. Он так давно нигде не работал, был болен. Мы должны быть к нему добры…
— Мы? — с презрением произнесла Мэри. — Я не собираюсь делать то, что мне навязывают. Я делаю только то, что доставляет мне радость. А вам люди интересны только до тех пор, пока они слабы и беспомощны. И вам, и мисс Туги! — Она всхлипнула. — Когда я была несчастной, бездомной бродяжкой, вы были так добры ко мне. А теперь я вам стала неинтересна! Вам нужен кто-то другой, а когда он встанет на ноги, то вы бросите его и найдете нового!
Она была почти в истерике. Майкл тронул ее за руку:
— Послушай, Мэри, не надо так говорить. Для тебя всегда найдется место в этом доме. Мы успели привязаться к тебе, и нам уже кажется, что ты всегда была с нами. Вначале мы тебе помогали, потому что, говоря твоими же собственными словами, ты была бездомной бродяжкой. Но теперь ты наша, Мэри, и мы совсем не хотим с тобой расставаться.
— И я должна терпеть, когда меня отталкивают?
Глаза Мэри снова наполнились слезами.