Зорина грустно смотрела вслед девушке, а потом нажала на газ и плавно выехала на шоссе. Ровно в назначенное время она постучала в дверь кабинета отца и, не дожидаясь ответа, открыла ее.
— Заходи дочь, заходи. Ты как не родная, но, замечу, пунктуальна. Это хорошая черта.
Он встал с мягкого кресла и поспешил ей навстречу, отодвинул стул возле стола, чтобы она села и сам устроился рядом.
— Давай поговорим, дочка. Ты теперь остаешься одна, и я, естественно, волнуюсь. Хоть ты и самостоятельная, но для меня ты всегда ребенок. Когда была жива моя мать, я был спокоен, зная, как она тебя любила и опекала.
— Папа, ты же знаешь, что бабушка заменила мне маму. Ты уехал, бросил меня, — выпалила Зорина, устремив взгляд прямо на него. В глазах блеснула обида.
— Ну что ты такое говоришь… У тебя неправильное представление о происходившем. Это тебе вбила в голову моя мать, не так ли?
Зорина молчала.
— Хотя не отвечай. Я знаю. Это на нее похоже. — Он встал, обошел стол, повернул кресло, чтобы видеть дочь, удобно устроился и бросил на нее задумчивый взгляд, затем посмотрел на портрет бывшей жены. Как всегда, испытывая волнение, начал щелкать авторучкой и наконец тихо произнес:
— Ты многого не знаешь…
— Так расскажи мне, папа, — умоляюще произнесла Зорина.
— Может, и наступило время рассказать. Теперь ее нет… Нет моей матушки… можно…
— Ты ее боялся? — вопросительно посмотрела Зорина на отца. — Я не могла понять, почему ты с ней не общался? Да и она не стремилась к этому. Что произошло между вами?
— Ты права, мать… Но я не боялся ее. Просто не хотел ворошить прошлое. Ведь она растила и воспитывала тебя. Не хотел, чтобы ты слышала наши взаимные упреки.
Он откинулся на спинку кресла, перевел взгляд в сторону, собираясь с мыслями, не сразу продолжил разговор. Воспоминания тяготили, заставляя обдумывать каждое слово. Дочь, затаив дыхание, ожидала, внимательно всматривалась в его лицо и думала: «В чем же секрет нашей семьи? Чего я не знала всю жизнь?» Дмитрий Федорович несколько раз тяжело вздохнул, стараясь не смотреть на нее, и произнес:
— Девочка моя, я очень любил твою маму. Прошло много лет, но, когда смотрю на ее портрет, во мне вновь оживают те самые чувства. Но ее нет… Зачем себя мучаю, сам не знаю. Эта душевная боль не дает мне покоя. Вот такая бывает любовь, доченька! Как увидел ее, так и не могу забыть. Любовь с первого взгляда. Я счастлив, что есть ты, ее частичка. И как ты могла подумать, что я бросил тебя? Это только она, моя мать, могла внушить тебе… Полное безумие.
Наша семья всегда жила в достатке. Все предки были интеллигентными состоятельными людьми, можно сказать, богатыми, по тем временам. А Настя из рабочей семьи со средним достатком. Я увидел ее случайно, молодую красивую девушку. Ты даже представить себе не можешь, какая была твоя мама… Прошло столько лет, а я так и не встретил подобную ей. Не влюбиться было невозможно. Выразительные карие глаза, черные волосы, смуглая кожа, точеная фигурка. И походка… Как бабочка порхала! Мне иногда казалось, что она вдруг улетит от меня, я никогда ее не найду. А как она звонко смеялась… Можно было любоваться бесконечно. Я влюбился сразу, растворился в ней. Настя собиралась поступать в институт, но любовь так закрутила нас, что не до того стало. Твоя мама вскоре забеременела. И ты была желанным ребенком. Мы радовались. Я после института уже семь лет работал. Все складывалось хорошо. Мне исполнилось двадцать девять лет, открывал свой бизнес. Казалось, ничто не мешало семейной жизни. А твоя бабушка, узнав обо всем, решила помешать нашему счастью. Настя это почувствовала сразу, как только я привел ее в дом. Я же, напротив, ничего не замечал. Любовь сделала меня слепым. Думал, Насте кажется, не должна моя мать так предвзято относиться. У девушек часто не сразу складывается с будущей свекровью. При мне мать старалась не показывать неприязни к моей Настеньке. Это теперь я знаю, что улыбки были наигранными. Представляешь, дочка, мы же ушли к Настиным родителям, тайно зарегистрировались и стали ждать твоего рождения. Но потом вернулись. Я подумал, что здесь мой дом, столько комнат, условия несравненно лучше. Нужно было думать о ребенке. Когда я показал матери свидетельство о браке… Что началось… Потом, кстати, мать неожиданно притихла, чему я очень обрадовался. Теперь-то я знаю, что она выжидала. Ждала, когда Настя родит. Но тогда мне было невдомек. Я подумал, что мать смирилась, и у нас все будет хорошо. Мы с Настей закрывались в комнате и наслаждались, слушая, как ты в ее животике бьешь ножкой. Часами ждали, когда ты снова пошевелишься. Это было настоящее счастье. Зорина, твоя мама — самая лучшая женщина на свете. Она ради нашей любви могла терпеть любые невзгоды, даже боль, отчаяние.