– Боже правый, что ты себе позволяешь?! – На середину зала вышла Лена Блумберг, в струящемся изумрудном платье, подчеркивавшем ее гордую осанку, и, сердито подбоченившись, так что побелели костяшки пальцев, остановилась прямо перед нервно перебиравшей ногами лошадью. Лицо хозяйки дома было красным от едва сдерживаемой ярости, а глаза блестели ярче, чем массивные камни у нее на шее. У Виви от предчувствия неладного скрутило живот. – Ты меня слышишь?
Афина Форстер, казалось, нимало не смутилась:
– Это ведь охотничий бал. И старина Форестер почувствовал себя обделенным.
По залу снова пробежал смешок.
– Ты не имеешь права…
– Насколько я понимаю, у него больше прав находиться здесь, чем у вас, миссис Блумберг. Мистер Би сказал мне, что вы даже не охотитесь.
Стоявший рядом с Ви мужчина восторженно выругался громким шепотом.
Миссис Блумберг открыла было рот, но Афина небрежно от нее отмахнулась:
– Ой, только не надо так кипятиться! Мы с Форестером просто подумали, что могли бы придать всему этому… немного аутентичности. – Афина потянулась за следующим бокалом шампанского и осушила его с усталым видом, а затем вполголоса добавила: – Чего явно не хватает вашему дому.
– А ну, слезай! Немедленно слезай с лошади моего мужа! Да как ты смеешь?! Так-то ты благодаришь за гостеприимство! Оскорбляя хозяев дома!
Лена Блумберг даже в лучшие времена, несомненно, была весьма импозантной дамой. Высокий рост и аура больших денег служили прекрасной защитой от хамства, с которым ей доселе явно не приходилось сталкиваться. И хотя во время перепалки с Афиной Лена стояла не шевелясь, ощущение исходящей от нее холодной ярости на корню истребило остатки веселья в зале. Гости встревоженно переглядывались, усиленно гадая, у кого из участниц словесной дуэли раньше сдадут нервы.
В воцарившейся тишине уже чувствовалось нечто нездоровое.
Оказалось, что у Афины. Несколько коротких секунд, показавшихся вечностью, она не сводила с миссис Блумберг пристального взгляда, а затем выпрямилась, направила лошадь назад, заставив лавировать между столами, и остановилась только затем, чтобы стрельнуть сигаретку.
И тогда миссис Блумберг решила нанести завершающий удар:
– Меня предупреждали, что тебя нельзя приглашать в приличный дом, но твои родители уверили, что ты наконец чуть-чуть повзрослела. Они откровенно заблуждались, и я обещаю тебе, что, когда все закончится, я сообщу им о твоем поведении, причем в весьма нелестных для тебя выражениях.
– Бедняга Форестер, – напевно произнесла Афина, приникнув к шее лошади. – Ему ведь так хотелось сыграть в покер.
– Ну а пока я больше не желаю тебя видеть. До конца вечера. Тебе еще крупно повезло, юная леди, что погода не позволяет вышвырнуть тебя на улицу, – ледяным тоном бросила миссис Блумберг вслед Афине, направившей лошадь к французскому окну.
– Ой, я вас умоляю, не беспокойтесь обо мне, миссис Блумберг! – Афина повернула голову, лениво улыбнувшись очаровательной улыбкой. – Меня вышвыривали из гораздо более аристократических домов, чем этот. – Сжав бока коня ногами в расшитых туфельках, она заставила его перепрыгнуть через низкие каменные ступени и исчезла в снежной мгле.
В зале повисла гнетущая тишина, но затем по сигналу несгибаемой миссис Блумберг оркестр заиграл снова. Гости, обмениваясь удивленными восклицаниями, показывали друг другу следы мокрых копыт на лакированном полу, а бал тем временем начал потихоньку оживать. Распорядитель бала объявил, что через пять минут в главном зале начнется соревнование по умению дуть в охотничий рожок, а для тех, кто проголодался, в столовой накрыт обеденный стол. И вот уже через несколько минут о дерзкой выходке Афины Форстер напоминали лишь лужицы растаявшего снега, а у невольных свидетелей инцидента он остался просто расплывчатым пятном в их памяти, поскольку мысленно они уже устремились навстречу новым развлечениям.
Виви тем временем смотрела на Дугласа. Он стоял возле огромного камина и не сводил глаз с уже закрытых французских окон, как до того не сводил глаз с Афины Форстер, когда та сидела на лошади в нескольких футах от него. Если остальные свидетели ее появления были явно потрясены или шокированы, то Дуглас, судя по восхищенному выражению его застывшего лица, испытывал нечто совершенно иное. Нечто такое, что испугало Виви.
– Дуглас? – Она направилась к нему, стараясь не поскользнуться на мокром полу. Но он, похоже, ее не слышал. – Дуглас? Ты обещал мне танец.