- И сколько же вас тут, идиотов, лазит... - свистящий шёпот перекрыл едва слышный скрип половиц. Сердце болезненно зашлось от страха, и дышать на секунду стало невероятно сложно, но ничего не произошло, и Лесли решился шагнуть ещё раз. Поторопился. Держащийся на трёх ножках стол опасно наклонился вперёд - пришлось хватать его и застывать на месте, молясь, чтобы стоящие рядом флаконы и чашки не попадали на пол. И они не попадали - перенеся вес на другую ногу, он толкнул столик к стене, и тот, наконец, перестал качаться.
Шажочек, ещё один поменьше... Дойдя до середины комнаты, едва удалось двинуться дальше - спина зачесалась так невыносимо, что он едва удержался, чтобы не упасть на ковёр и начать кататься по нему, как собака. А ванна не приблизилась и на дюйм - небольшое расстояние растянулось до бесконечности. Когда незнакомец повернулся, до помещения оставалось ещё порядочно, но страх придал сил, и вместо того, чтобы застыть неподвижно, как всегда делал при опасности, Лесли со всех ног рванул вперёд, едва не зацепившись по дороге за провод. Навалился на дверь, щёлкнул замком и сразу кинулся к замазанному краской окошку.
Удар. Удар. Он не добился ничего, лишь костяшки расшиб. Осмотр комнаты тоже ничего не дал - в ванной не нашлось ничего, способного разбить толстое калёное стекло. Ничего, кроме одинокой отвёртки возле стакана со щётками, на которую он не обратил внимания, колотя в окно. То даже не треснуло, и он, всё больше походя на загнанную крысу, заметался в панике по помещению. Подтянулся на руках к вентиляции, залез под ванну и зачем-то изучил унитаз. Ничего. Запертый, он мог надеяться только на мутное, как слепой глаз, окошко.
- Чёрт возьми... - ледяные края ванны немного отрезвили. Привалившись к кафелю, он прижал колени к подбородку и зажмурился до рези в глазах. Решение не пришло. Не пришло и спустя пару минут - наоборот, оглушённый бешеным стуком в дверь, он потерялся окончательно. Мысли начали путаться и жужжать в черепе, как рой пчёл, а часть разума просто-напросто отключилась - он принялся биться о стенки, как пойманная стаканом бабочка. А потом неожиданно застыл, уставившись на отвёртку. Схватил её, приставил к стеклу и, прокучивая в голове остатки университетских знаний, с силой вмазал по ней отвалившейся насадкой для душа.
Сразу не вышло. Не вышло и спустя пару попыток, но он бил по отвёртке с таким остервенением, что в какой-то момент стекло поддалось. Сначала чуть-чуть, совсем незаметно, но когда сконцентрировал удары в одной точке, возле края, задрожало уже ощутимо. Ещё с пару сотен ударов, и рассыпалось в крошку - он едва успел отскочить, спасаясь от стеклянного фейерверка. Полез в лаз сразу, но когда вывалился с другой стороны, подняться едва смог. От пережитого ужасно тошнило, и страх быть пойманным заглушал эмоции. Было плевать на открытые окна, было плевать на надписи на полу. Было плевать на всё, кроме слышимых и через стену стуков. Ушибившийся, плохо соображающий, он бежал от них машинально, переворачивая ящики в отчаянной попытке задержать преследователей. Но они не мешкали - шли вперёд с упорством гончей, преследующей добычу.
Он чувствовал себя этой добычей. До тех пор, пока озираясь, с удивлением не обнаружил: ругаясь сквозь зубы, за ним идёт не полный мужчина в халате, а Уильямс - весь в пыли и без трости. Длинные полы его пиджака, повязанного на поясе, пестрели пятнами, на скуле виднелся красный, как клеймом выжженный, след от удара. Выглядел шеф паршиво, однако двигался по-прежнему грациозно и быстро - как вышедший на охоту хищник. Было что-то зловещее в его лице, отчего останавливаться не хотелось; но бег быстро изнурил - лёгкие, кажется, совсем перестали работать. И Лесли остановился. Остановился лишь для того, чтобы получить удар в переносицу - такой мощный, что голова загудела, как колокол, и ноги сами собой разъехались в стороны.
- Не двигайтесь, - от шипения Уильямса, пилящего слух тупым ножом, затошнило ещё сильнее. - И, ради всего святого, не вздумайте орать. Или, клянусь, я удушу вас вашим же галстуком, чёртов вы идиот.
Он повиновался и несколько секунд покорно глотал кровь, ощущая неприятный металлический привкус во рту. Потом приподнялся, но встать в полный рост не рискнул - холодный тон начальника отбил желание дышать, не то что шевелиться. Если бы не льющаяся из носа кровь, щекочущая носоглотку, наверное, и моргать бы не осмелился, но жгучее ощущение просто не оставило выбора, и он потянулся к лицу, чтобы убрать кровь. Зря. В тот же миг последовал второй удар и грубое, без извиняющихся ноток: «Не двигайтесь, чёрт возьми! Вы что, глухой?». Затем - темнота, шуршание и освященный свечами алтарь, при виде которого промелькнула мысль о том, что Уильямс и сам сектант. Промелькнула и тут же исчезла: захлопнув дверь, шеф с серьёзным и невозмутимым видом принялся сооружать баррикаду из мебели. Тахта, шкафчик, стулья... В ход пошло всё.