- Зачем вы меня ударили? - озвучивать сомнения не хотелось, но что-то внутри с треском надломилось, и вопросы посыпались один за другим. - Зачем бежали за ребёнком? Зачем забаррикадировались? Я ничего не понимаю. Какие-то каннибалы, потом невесть откуда взявшийся мальчик, потом мужчина в халате... Как они до сих пор не встретились? Как они вообще могут существовать на одной территории? И почему, чёрт возьми, в доме такая планировка?! Это же безумие. В реальности так не бывает. И раз не бывает, то... значит, я сплю?
Уильямс криво улыбнулся. Подумалось, опять уйдёт от ответа, но не ушёл - нахмурился только.
- Что ж, по порядку, - очередная сигарета, уже четвёртая, ярко вспыхнула, когда шеф вдохнул дым. Вспыхнула и сразу погасла. - Я ударил вас, потому что вы никак не останавливались, а тратить время и силы на объяснения я не люблю. Это раз. Зачем я погнался за мальчишкой? Затем же, зачем вы сейчас задаете вопросы - ради ответов. Это два. Зачем забаррикадировался? Подумайте и поймете. Что до остального... Тут я ничего придумать не могу, простите. Всё и прям похоже на сон. Кроме планировки Дома, пожалуй. Мне уже доводилось видеть её на планах. Правда... - он помедлил, - правда, на деле она оказалась ещё запутанней, чем там.
Запутанней. Смешок вырвался из горла, как пробка из бутылки вылетела. Корректно, ничего не скажешь. В строении особняка нет никакой логики, нечего тут смягчать. Коридоры переплетаются друг с другом, комнаты сообщаются узкими перешейками, а лестницы, почти все, упираются в тупик. И нет к этому безумию ни ключа, ни карты - все попытки найти хоть какую-то закономерность оканчиваются одинаково. Слишком уж хорошо сработали бригады рабочих, построивших лабиринт. Ловушками не начинили, но вместо них щедро натыкали лестничных пролётов. В комнатах, в коридоре, на кухне... Для чего? С какой целью? Ради несмешной шутки?
Он больше не задавался этими вопросами. Зато задавался Уильямс, изучающий комнатку с настырностью полицейской ищейки. Задавался и хмурился всё сильнее и сильнее, пуская в потолок клубы вонючего дыма.
- Да уж, здание строили настоящие любители ступенек, - обнаружившаяся за дверью ванны лестница шефа не удивила. Проверять куда она ведёт, он, впрочем, не стал: бросил окурок на пол и высунулся в окно.
- И что думаете делать? - удержаться, чтобы не затереть бычок Уильямса ботинком, Лесли не смог: страх перед пожаром затмил гордость. - Мы не можем сидеть и бить баклуши. Я хочу есть. И хочу спать, - от идеи переночевать в особняке по коже побежали мурашки. - А ещё те люди... Нам нельзя сидеть без дела.
- Вы всегда такой нервный? - вместо прямого ответа Уильямс отодвинулся от окна и подошёл почти вплотную. - Я думал, у представителей вашей профессии нервы покрепче будут. В трупах ковыряться, всё же не вещдоки анализировать. А вы только и делаете, что кричите. Или убегаете. Или кричите, что убегаете.
Колкость едва не капнула с языка, но злость быстро погасла. Какая разница, что думает шеф? Бежать от гибели совсем не то же, что определять печеночную температуру, выясняя время смерти. Речь-то не о трупе, которому всё равно, который груда разлагающегося мяса, речь о собственной шкуре. И тут абстрагироваться не так просто - в голове постоянный пересчёт болезненных способов смерти. На фоне - тысяча способов стать гниющим заживо овощем со стекающей по подбородку слюной и стеклянными, ничего невидящими глазами.
Поганые перспективы. Одна другой хуже.
- А вы всегда такой отстраненный? Как вы вообще до начальника дослужились? - такой глупой фразой парировал бы разве что идиот, и всё же он её сказал. Хоть в глубине души знал, что ничем хорошим агрессивный разговор не кончится. - В отделе голосовали против вашей кандидатуры, если вам интересно. Абсолютно все.
- Я знаю, - уязвить Уильямса не вышло: он улыбнулся краешками губ и зачем-то постучал по стене, проверяя не то уровень шума, не то наличие за панелями пустот. - И верите или нет, мне глубоко плевать. Овец не спрашивают, какого пастуха они себе хотят. Я свою задачу выполнил. И выполнил хорошо. Всё остальное меня не касается. И да, на вашем месте я бы не стоял там, - словно подтверждая его слова, на макушку капнуло влагой. - Тающий снег, я полагаю. Значит, мы прямо под крышей, хм. Можем попробовать подняться выше.
Зачем? Лесли проглотил этот вопрос, не желая напороться на ещё большее презрение. Молча втёр бычок в стену, оставив чёрный след на и без того грязной стене, и подошёл к лестнице. Наверх посмотреть так и не отважился, но с преувеличенным вниманием изучил треснутую ванну с буро-коричневой кровью на сколах. Неудачная эпиляция? Он не пошутил вслух, но покраснел привычно - стесняясь своего глупого чувства юмора.