Он кивнул машинально и послушно побрёл следом за шефом, идущим обратно в помещение, полное трупов. Так же машинально, по приказу, принялся снимать с трупов балахоны. Догадался, зачем делает это не сразу, но когда догадка ударила в голову, как неразбавленный спирт, воспротивился. Но аргументы разбились в прах - связав несколько балахонов крепким узлом, Уильямс по пояс высунулся из окна. Прикинул высоту и, хмыкнув, велел снять больше одежды. Затем, прикрепив получившийся канат к тяжёлым часам, сбросил их вниз.
- Это опасно! - от напряжения сорвался голос. - Там же трясина! Надо поискать другой выход.
- Мы и поищем, - застегнув пиджак, Уильямс сел на подоконник. - Поищем на первом этаже. Лично мне это кажется более перспективным вариантом, чем бродить по чердаку и видеть эту... мерзость, - намертво вцепившись в балахоны, он спустился на несколько дюймов. - Отличные виды отсюда открываются, кстати.
- Вы за этим наверх лезли?
Издевательская реплика повисла в воздухе - спустившись почти до земли, Уильямс качнулся вперёд и с силой ударил ногами в окно. Раздался треск, и в следующий же миг долговязая фигура скользнула внутрь Дома. Больше её Лесли не видел, как бы не вглядывался, высовываясь из окна. Особняк опять поглотил единственного союзника, оставив наедине с жужжащими надоедливо мухами и отвратительным запахом. Пришлось, отбрасывая назад страхи, браться за воняющие балахоны и аккуратно сползать вниз. Дюйм, ещё пара дюймов... Он боялся посмотреть вниз, ощущая, как ветер ледяными руками ощупывает спину под рубашкой. Раскрыл глаза лишь, когда добрался до первого этажа, где уже ждал Уильямс, нетерпеливо постукивающий по панели.
- Вы всегда такой неуклюжий или для меня стараетесь? Я в цирке не смеюсь, Лоусон, так что можете не изображать клоуна, - помогая перелезть через подоконник, Уильямс до боли сдавил плечо, отчего страстно захотелось плюнуть в него. - Вы учтите, если и здесь тупик, нам придётся лезть обратно. А с вашей ловкостью это будет испытание. Интересно, как вы вообще в академию поступили. Или физическую подготовку отменили?
- Я никогда не лазил по канатам, - от оправдания самому стало смешно. - Вдобавок очень устал и адски хочу есть. У меня ноги подгибаются... А вы предлагаете альпинизмом заниматься. Знаете, я не супермен.
- И не полицейский, - хмыкнув, Уильямс с хрустом перекусил спичку и выплюнул её. - Кажется, я ошибся, побежав за вами, а не за тем мальчишкой. Что-то мне подсказывает, что он в разы умнее и ловчее вас.
От колкости стыда не возникло. Не возникло и злости - ничего, кроме усталости и раздражения. Чувства отключились, как тогда, после убийства каннибалов, и разум словно перешёл в режим автопилота - встроенная стабилизация и удержание курса. На коридор, где пыль падает с потолка, будто снег, и где ловцов снов куда больше, чем возле входа. Штук двадцать, и все висят на выцветших до белизны картинах. Чуть поодаль - ещё парочка с перьями, лежащие на полу, как птицы с подбитыми крыльями. Он шарахнулся от них, как от капкана.
А Уильямс, наоборот, с любопытством сорвал один. Перебрал косточки, выдернул перо и с ухмылкой заткнул его за ухо, по-видимому, изображая индейца. От его неуместной несерьёзности раздражение не ушло, а окрепло: наверху восемь трупов, внизу - пять, и где-то в недрах Дома живут, не страшась наказания, убийцы. Он и сам убийца, но думать об этом нет ни малейшего желания. На уме другое - как бы поскорее очутиться за пределами особняка. Чтобы никогда не возвращаться к нему чтобы, никогда не вспоминать, что за пористыми стенами совсем не то, что рисуют новости и статьи. За пористыми стенами не то, что привыкли видеть.
Если бы он знал о Доме, не позволил бы закрыть себя в нём.
- Может, нам разделиться? - на развилке он застыл, как вкопанный, и Уильямс, идущий чуть позади, едва не врезался в его спину. - Так мы охватим большую территорию и сможем быстрее найти выход... если он, конечно, есть, - последние слова он почти прошептал, но начальник как-то услышал их и недовольно покачал головой. Высказывая недовольство? Или по привычке, из одного только противоречия? - Я не пессимист, но... С трех сторон - топи, а выход завален. Да и вообще, мы не знаем, где находимся. У нас нет ни компаса, ни карты.
Уильямс достал свои часы жестом фокусника и, открыв крышку, насмешливо хмыкнул:
- Мы на севере. Что теперь? Направление ничего не решает - у нас нет инструмента, чтобы буравить стены и идти напрямик. Блестящий план не сработал. Дальше что, гений? Предложите выпрыгнуть в окно?