Он едва отошёл от одного чуда, когда, подняв консервную банку, заметил небольшой лучик света. Уже собрался броситься ему навстречу, но тут же замер - с той стороны послышались разборчивые голоса. Трое. И все грубые, по звуку напоминающие скрежет наждачной бумаги. Они приближались, причём так быстро, что он едва успел спрятаться за стеллажами, оставив почти все консервы там, где и нашёл их. Еда стоила много, но жизнь - всё же больше, и корыстные мысли приберечь еду на чёрный день быстро уступили место страху. Ещё минуту назад аукающий на весь подвал, он почему-то ощущал себя забежавшей в мышеловку крысой.
- ...честно говоря, я никогда ему не верил, - голоса приблизились настолько, что он теперь отлично слышал их, разбирая каждое слово. - Он, разумеется, человек слова, но всегда себе на уме. Ложь не скажет, но и правду от него вряд ли услышишь. Так что на вашем месте, сэр, я не доверял бы ему. Заручиться поддержкой полиции и армии можно и по-другому. Займёт больше времени, зато вам не придётся доверяться предателям. Поверьте мне, это попусту того не стои... Да что за чёрт! - раздался громкий всплеск, и сырое помещение на пару секунд заполонила брань. - Здесь всё затопило, Барни! Я же просил... Сто тысяч раз просил следить!
Тот, кого звали Барни, как раз вышел на слабо освещённую площадку, и Лесли отчётливо увидел его: соломенного цвета волосы, кривой нос и заячья губа. Крайне некрасивый, раболепно улыбающийся человек, чьё лицо портит не столько врождённый дефект, сколько глуповатая ухмылка, обнажающая жёлтые кривые зубы.
- Я... э-э-э, проверял, сэр. Тут топи, всё время... э-э-э, затапливает, - слова из себя Барни выдавливал, как пасту из тюбика. - Надо будет откачать, но... э-э-э, много кто здесь бродит, как бы... э-э-э, не попасть в засаду. Знаете же, эти... э-э-э, разбойники вечно норовят украсть... э-э-э, инструмент. А то и... э-э-э, убить могут.
- Господи, Барни! - теперь на свет вышел и безымянный высокий мужчина в полушубке, брезгливо глядящий себе под ноги. - Если ты ещё один раз произнесёшь «э-э-э» или будешь мямлить, я тебя отделаю. И не блей мне про «разбойников», у тебя пистолет и бригада рабочих. Никто не расстроиться, если вы убьёте этих проходимцев. А если и расстроится, то какое-то тебе-то дело? - щёлкнула зажигалка, и Лесли вдруг с ужасом увидел в свете знакомые черты: нос с горбинкой, тяжёлый подбородок и стального цвета глаза. Мужчина не был Уильямсом, но походил на него так сильно, что в родстве сомневаться не приходилось. - Так о чём я? Ах да, про полицию. Настоятельно не рекомендую вам, сэр, обращаться к... этому человеку. Он не согласится на такое.
Невидимый в полутьме человек громко вздохнул и шёпотом произнёс что-то. Что именно - Лесли не услышал, но на всякий случай напряг слух, понимая, что говорят о чём-то важном. Напрасно. Незнакомец тихо бормотал себе что-то под нос и говорить громче явно не намеревался. Его голос шуршал, как гравий, и почему-то усыплял - казалось, таким голосом должен обладать баюкающий детей и взрослых Песочный человек[1].
- Но я могу поклясться... - что бы там ни говорил Песочный человек, родственник Уильямса, более шумный и менее сдержанный, соглашаться не спешил. Спорил так, будто от исхода спора зависит его жизнь. - Я могу поклясться, сэр, что добром эта затея не кончится. Послушайте своего старого слугу и доверьтесь мне, а не этому человеку. Он опасен для вас - вдруг не согласится и доложит властям? Он может, я уверяю вас.
От того, насколько схожими при диаметрально разном поведении оказались нотки Уильямсов, Лесли едва не рассмеялся. Хотя ничего удивительного в том, что члены семьи, поколениями держащей власть, отличались деспотичностью и непреклонностью, не было. Даже на визитке, с помощью которой удалось вспомнить фамилию начальника, изображался держащий скипетр ворон. А ведь Уильямсы никогда не являлись ни королями, ни регентами, и, судя по некоторым статейкам, карт-бланш обрели лишь на сломе веков. Как? Никто не знал.
Никто и не горел желанием знать.
Воспоминания прервал говорящий шёпотом мужчина, чьи слова на этот раз получилось разобрать.
- Мы решим этот вопрос позже. Я не хочу, чтобы кто-либо нас подслушал. Так что придержите коней, Николас. Я приму решение, и, даю слово, вы будете первым, кому я об этом сообщу. Но не сейчас, не здесь.
Тот согласно кивнул и подошёл совсем близко, к полкам. А потом его вороватый взгляд упал на лежащие в воде консервы, и произошло что-то странное: изменившись в лице, Николас выхватил из-за пояса пистолет.
- Что случилось? - всё так же, шёпотом, спросил встревоженный мужчина. - Что вы увидели?
- Крысы, - свозь зубы выдавил Николас. - Кто-то тут лазил и рассыпал консервы.