- Неплохо, - оценил шеф и ножиком проделал небольшое отверстие в бочке. На секунду проскользнула трусливая мысль, что алкоголя внутри может и не оказаться. Но им повезло: ликёр полился тонкой и пахучей струйкой. Уильямс подставил палец и слизнул каплю: - Весьма недурственный ликёр. Не желаете напиться до поросячьего визга? Будете своими пьяными воплями отвлекать милую тётушку Сару, пока я дворами убег... - он вдруг замолк, не замечая, как дрожит дверь под ударами. - Чёрт, как же мне это раньше в голову не пришло! Лоусон, ребус разгадан! Осталось выяснить мотивацию. Это будет непросто, но пара догадок у меня уже есть.
Мысли спутались окончательно.
- Мотивацию?
- Ну да, - Уильямс посмотрел на него, как на кретина. - Моя тётушка прекрасно подходит на роль нашего противника. Она знает шифр, она весьма умна. И, что важнее, она клюнула на заброшенную наживку.
- Какую ещё наживку? - чем больше шеф говорил, тем большим идиотом Лесли себя чувствовал. Он устал переспрашивать, но без вопросов не понимал решительно ничего. Кроме того, что его жизнь превратилась в бешеный, бесконечный бег. Бег хомяка в колесе. Беги не беги, менее бессмысленным существование не станет.
- Долгая история, - Уильямс отмахнулся от него, как от назойливой мухи. - Потом.
Ловко подтолкнув тяжёлый столик к двери, загораживая вход, он подхватил запылившийся кувшин и чуть расширил дырку в бочке. Ликёр полился светло-кремовой волной, в воздухе приятно запахло. Сладко-приторный запах не перебил вонь фекалий, лишь добавил красок в аромат, но дышать почему-то стало немного легче.
- Ох, пожалею я об этом... - вполголоса пробормотал шеф, выливая жидкость из кувшина на стену, за которой находилась терраса. - Если мы здесь умрём, я вас на том свете достану. Буду преследовать вечность.
От его шутки нервно вздрогнули плечи. Лесли и сам не понял, что его так насторожило, но по хребту знакомо пробежал холодок. «Я буду преследовать тебя вечно». Последний раз, когда ему говорили это, слово сдержали. Спустя годы он всё так же просыпался в холодном поту, видя вместо родного лица череп с лезущими наружу червями. На месте носа - глубокий провал, глазницы зияют пустотой, а волосы висят грязной паклей.
- Будем надеяться, что сработает, - он произнёс это так безнадёжно, что и сам себе не поверил. Смерть от огня пугала, но он подозревал, что быстрее задохнётся, чем сгорит в пламени. Мать бы с удовольствием полюбовалась бы на второе, она всегда со злостью называла его «ведьмаком». В её воспалённом разуме он летал на метле и вместо незатейливых химических фокусов вызывал демонов. Но демоны жили в её голове. - Давайте.
Уильямс послушно поднёс зажигалку к деревянным брусьям. Те не вспыхнули. Он вылил ещё немного ликёра и снова поднёс зажигалку - всё так же безуспешно. Толстые брусья, сложенные на манер славянской избы, никак не желали загораться. И сколько бы шеф ни щёлкал колёсиком, оглядываясь на дверь, в которой уже образовались трещины, они не зажигались. Но потом, едва Лесли уже решил, что их жизнь оборвётся тут, в этой заброшенной булочной, брусья вспыхнули так ярко, что, кажется, обожгли сетчатку, отпечатавшись на ней.
- Великие, - выдохнул Уильямс, пятясь. - Это решительно не то, чего я ожидал.
Наверное, следовало бы отшатнуться и нарисовать на лице некое подобие ужаса, но пламя заворожило. Он смотрел на него с отстранённым любопытством, не чувствуя себя частью происходящего. И с ухмылкой думал, что наблюдает за спектаклем. А потом, устав от постановки, по чужим ногам выбирается в буфет.
С треском упала одна из балок - огонь распространялся с невероятной скоростью, хотя ликёром шеф полил лишь стену. Звучали в ушах крики преследователей, ломящихся в дверь, тряс ожесточённо плечи Уильямс, а огонь всё горел и горел. И как-то уже не получалось вдыхать воздух - он прокоптился, осел на коже сажей; и как-то уже не получалось двигаться - мышцы закоченели. Если бы Уильямс, выругавшись, силком не потащил бы к выходу, Лесли остался бы посреди разгорающегося пожара, глядя невидящими слепыми глазами в стену.
Пламя напоминало о вещах, о которых он не желал помнить.
Пламя будило то, что всегда дремало на задворках памяти.
- Оставьте меня в покое! - он почти взвизгнул, когда тонкие пальцы шефа впились в кожу, пробуждая. - Я вас ненавижу! Вы чёртов ублюдок, я вас не-на-ви-жу! У меня была отличная жизнь, а вы всё испортили! Вы думаете, мне нравится таскаться за вами пуделем! С того момента, как я встретил вас в Доме, моя жизнь летит к чёрту! Я убил пять людей, спасая вас! Я видел такое дерьмо, что буду просыпаться с криками ещё лет десять! А вы всё никак не оставите меня в покое! Я не хочу изображать двух бесстрашных коммандос! Моя жизнь - не чёртов боевик и не глупая книга! Я обычный человек, я хочу жить обычной жизнью, а не разгадывать глупые...