- Я в порядке.
На трупы посмотреть ещё раз он не отважился и, обойдя их, постарался сразу забыть о том, как буквально минуту назад расстрелял четырех человек. Это больше не имело значения, и он, читая про себя стихи Теннисона и Рембо, отчаянно старался выкинуть из памяти жуткие фрагменты, от которых стыла кровь. Помогало плохо.
- Любите стихи? - начальник заметил движение его губ, не оборачиваясь, и от этого мурашки по коже побежали ещё быстрее. Повисло неловкое молчание, прерываемое треском статики, и галстук начал давить на артерию, как удавка. Задавил бы насмерть, но от вопроса Уильямса отвлёк сложенный из перевёрнутых ящиков алтарь. Выцветшая от времени скатерть, сложенный из костей узор... И воняющий горелой плотью кусок мяса на золотистом блюде. Подношение? - Прекрасно. Каннибалы-фанатики. Этот день не мог стать лучше, - сигарета вспыхнула, крошась искрами, и Уильямс наклонился к импровизированному алтарю. - Что ж, наши шансы выбраться стремятся к нулю. Что-то мне подсказывает, что это не говядина и даже не свинина. Что думаете?
А что думать? Он не произнёс это вслух, но, зажав нос, подошёл поближе. Взгляд оценивающе скользнул по небрежно нарисованным символам, а губы сами зашевелились, читая надписи. Абсолютно бессвязный набор символов. Почерк компульсивный, скачущий, а буквы такие яркие, что, кажется, отпечатываются на сетчатке.
- Похоже на какой-то культ.
Ещё более очевидную вещь он и сказать не мог. Но Уильямс не высмеял глупое высказывание, хоть угол его губы и дёрнулся в подобии улыбки. Но он сдержался, и уж за одно это Лесли мог его поблагодарить.
- Да, похоже. Но ситуацию это не проясняет, - кончик трости уткнулся в треснутую вазу с засохшими цветами. - Кем бы вы ни являлись, Лоусон, вас отправили сюда не для расследования. И не для поимки злодея. Вас послали на смерть, как и меня. Вопрос - зачем? Не проще ли банально спустить курок и убрать проблему тривиальным способом? - пожевав кончик сигареты, Уильямс отошёл от алтаря и повернулся к кухонной тумбе, заваленной кастрюлями. - Нет, здесь всё не так просто. Совсем не просто... К слову, вам вообще объяснили, зачем вы должны пойти в особняк? Ради чего? Чтобы выкорчевать социально опасные элементы? Так это не ваша работа, для этого есть специализированные службы. Так ради чего?.. Ради ответов? Ради встречи с кем-то?
В стоящей вокруг тишине вздох напомнил шум кузничных мехов. Да уж, ради чего? Не скажешь же, что для того, чтобы прикрыть пьяного в стельку брата? Это ужасающе глупо. Это избито и клишировано. Но других причин нет. Родная прозекторская куда привычней задыхающегося Города, и скальпель куда удобней ножа.
Нет, по доброй воле он никогда не пошёл в Дом. Как и не пошёл бы на убийство безоружных людей.
- Знаете, когда я учился в университете, - перевернув одну из кастрюль, Уильямс снова затянулся, - я ходил на пары в компании двух абсолютно идентичных девушек-близнецов, подменяющих друг друга на всех экзаменах. Одна сдавала алгебру, другая - языки, философию и прочие гуманитарные предметы. Их схожая внешность служила им и во зло, и во благо. Ваша, по-видимому, послужила лишь во зло. Вы ведь брат Уэсли, не так ли? Я видел вас раньше в участке, но не придал значения. Нервный заикающийся криминалист, верно?
- Судмедэксперт, - он поправил начальника машинально и тут же торопливо перевёл тему.- Как много в Доме этажей? Те три, что видно с улицы, единственные? Или есть подвал? Лестницу завалило, но...
- Не уходите от темы, - Уильямс оборвал на полуслове, стряхнув пепел с кончика сигареты. - Знаю, она вам неприятна, но я должен прояснить для себя, кто вы и почему очутились со мной в столь... малоприятных обстоятельствах. Пока объяснений я не нахожу. С Уэсли я знаком шапочно, вас так и подавно вижу второй раз в жизни. Как так вообще получилось, что мы встретились? Это до абсурдности странное совпадение. Если только... - дым ударил в ноздри, вынуждая махать рукой, чтобы развеять его. - Если только кто-то не желал собрать нас в одном месте для тихой казни. Зачем? Что такого серьёзного вы можете знать? Что может знать ваш брат?
Ответ почти сорвался с языка, но Лесли предпочёл смолчать, рассматривая в осколке зеркале собственное отражение. Силясь понять: неужели они с братом и впрямь настолько схожи, что их не отличить? Глаза темные, нос прямой, губы тонкие, как карандашная линия, - стандартная внешность. Из необычного разве что россыпь веснушек и широкие скулы. Но на такого человека в толпе не обернёшься. А на Уэсли - да. Он особенный. Подтянут, красив, с искорками в глазах. Любимец девушек, объект зависти сверстников. А он, младший бестолковый братишка, всегда в тени. Пропах формалином, сутулится и не ездит на дорогом авто. Без вредных привычек, без особенностей. Никакой. Умрёт и никто не заметит, разве что мать неискренне вздохнёт.