На этот раз всего через несколько мгновений она поняла, что лежит на своей кровати в чистой одежде. И что она не одна.
Люк заполнил комнату своим присутствием.
Насыщенный мужской аромат. Неугомонная сила его волка. И покалывающее осознание того, что заставило кровь кипеть.
На какое-то безумное мгновение она почувствовала ошеломляющий прилив облегчения от осознания, что они выжили в адском подвале и, казалось бы, в безопасности от сумасшедшей дворняги Мортона.
Затем она внезапно вспомнила, что Люк оказался полным придурком, который держал её за дуру. И что она хотела пнуть его по яйцам, а не дрожать от удовольствия, раз он устроился на матрасе рядом с ней и нежно заправлял локон ей за ухо.
— София? — тихо прошептал он. — Я знаю, что ты не спишь.
Она крепко зажмурилась. Зрелость сильно переоценена.
— Уходи.
— Нет.
Она тяжело вздохнула.
— Я тебя ненавижу.
Он провёл пальцами по линии её упрямо выпрямленного подбородка.
— София, открой глаза.
— Ты уйдёшь, если я открою?
— Нет.
— А если я достану пистолет и застрелю тебя?
Он усмехнулся, и передвинул руку, чтобы очертить изгиб её нижней губы.
— Ты не выстрелишь в меня.
Она распахнула глаза. Как ещё она могла смотреть на его красивое лицо?
К сожалению, ей удалось мельком увидеть его широкие плечи и точёные мышцы груди, которые были идеально очерчены обтягивающей чёрной футболкой.
Милостивые боги, он великолепный.
Аппетитный.
Предательский, нежеланный жар скрутил низ живота.
— Почему? — спросила она сквозь стиснутые зубы.
На его губах появилась дразнящая улыбка, но тёмный взгляд оставался настороженным.
— Потому что любишь меня.
Она напряглась.
— Высокомерная задница.
— Может, но я твоя высокомерная задница.
С проклятием София перевернулась и откинулась на груду подушек в изголовье кровати, с удовольствием обнаружив, что раны полностью зажили.
Она чувствовала, как голодный взгляд Люка скользит по её полуобнажённому телу, но сопротивлялась желанию забраться под одеяло. Она не собиралась доставлять ему удовольствие показать, что он ещё её волнует.
— Ты серьёзно думаешь, что я прощу тебя и забуду, что ты пришёл ко мне под ложным предлогом? — проскрипела она. — Что ты залез ко мне в постель с ложью? И это после того, как мы…
— Мы что? — настоял он.
— Предположительно создали пару.
Он стиснул зубы, а сила сгустила воздух.
— В этом нет никаких «предположений», София. Мы точно создали пару.
Она проигнорировала его комментарий, несмотря на голос в глубине сознания, который предупреждал, что он прав. Создание пары не похоже на брак. Это нельзя закончить с адвокатами и запретительным ордером.
Но в данный момент она была не в настроении признавать, что они всё ещё связаны.
— И ты всё равно продолжал обманывать меня.
Что-то вспыхнуло в тёмных глазах.
— Знаю.
Она моргнула.
— И всё? Это всё, что ты можешь сказать в своё оправдание? — Она понизила голос, подражая его впечатляющему тону. — Знаю.
— Я испугался, — пояснил он.
Она свела брови.
— Если пытаешься шутить…
— Нет.
— Мистер Неандерталец испугался? — Она скользнула взглядом по его подтянутому, совершенному телу. — Чего?
— Тогда я не знал. — Он с явным сожалением смотрел на неё. — Лишь понимал, что всякий раз, когда говорил себе, что должен признаться, находил какую-то причину отложить неизбежное.
У неё сердце ёкнуло.
— А теперь?
— Теперь знаю, что был в ужасе от того, что, когда ты узнаешь правду, никогда не простишь меня. Если я тебя потеряю… — Он резко потянулся, чтобы схватить её руку почти болезненной хваткой, и страх на мгновение вспыхнул в его глазах. — Я не смогу жить.
Часть её ярости исчезла. В искренности его слов сомневаться не приходилось. Она чувствовала яростные эмоции, которые пульсировали в его теле и эхом отозвались в её сердце.
— Что из этого правда? — спросила она хриплым голосом.
— Я думаю, ты знаешь. — Его большой палец ласкал внутреннюю часть её запястья, лёгкая ласка посылала толчки удовольствия по телу. — Сальваторе связался со мной две недели назад. Он сказал, что его тёща в опасности, но слишком упряма, чтобы принять его помощь. — Он поморщился. — Честно говоря, я не был рад его просьбе. Я солдат, а не нянька.
Она прищурилась и огрызнулась:
— А я не стареющая, слабоумная женщина, которую нужно держать за руку.
— Стареющая? — Он казался озадаченным её возмущением. — Ты изысканная женщина, которая только достигает своего расцвета.