Хоффман не понимал, почему смерть тех, у кого была семья, считалась трагичнее, чем тех, кто был одинок. Он всегда куда больше переживал за тех, у кого даже не осталось семьи, которая могла бы оплакивать погибшего. Их будто стёрли из жизни, из прошлого, настоящего и будущего. А ещё Хоффман думал о том, что он слишком сильно переживает из-за одной смерти, особенно после того как КОГ потеряли миллионы гражданских в Тирусе.
Но Пелруан — это совсем другое дело. Маленький городишко на несколько тысяч человек на юге острова. Для них гибель каждого была тяжёлой утратой. Их нужно было убедить в том, что о них не забыли, чтобы они не думали, что лишь мешаются под ногами у прибывших с материка.
“Это их остров. Их фермы. Нам без них не справиться”.
По рации зазвучал голос Соротки.
— «Сэр, “Восемь-Ноль” будет через несколько минут. А также штаб сообщил, что грузовик с капсулами-бурами будет на позиции через полчаса».
— «Хорошо. Чем раньше узнаем, через какую почву могут пробиваться стебли, тем лучше для нас».
Когда “Ворон” заходил на посадку, Аня уже ожидала их на посадочной площадке возле гавани. Она вышагивала взад-вперёд по воображаемой линии перед “Тяжеловозом”, утопая в броне на несколько размеров больше нужного. Но в остальном броня лишь подчёркивала то, что она теперь отвечала за Пелруан. Хоффману подумалось, что он взвалил на её плечи слишком большой груз, оставив командовать небольшим военным городком. Для женщины тридцати с небольшим лет, которая первый раз попала на передовую лишь несколько месяцев назад, занимаясь всю жизнь до этого лишь штабной работой, было непросто так быстро переключиться на новые обязанности.
“Но она же дочь Елены Штрауд. Она прирождённый боец. Я только надеюсь, что она не унаследовала от матери склонность к самоубийственным миссиям”.
Выпрыгнув из пассажирского отсека, Хоффман вдохнул витавший в воздухе запах пылающих дров. На коптильне в конце рампы полным ходом готовился утренний улов змееголовых рыб. Из-за угрозы поймать в сеть различных Светящими — левиафанов, стеблей, или других мелких светляков, рыболовецким траулерам приходилось добывать рыбу только на мелководье. На какую-то секунду Хоффман забыл обо всёх свалившихся на него обязанностях, подумав о мясистых прокопчённых кусочках рыбного филе.
“Чёрт подери, а как всё это отразится на наших запасах провизии?”
Раз стебли полезли на сушу, то надо было защищать от них поля. Кризис в одной сфере влечёт кризис и в другой. Фермерам сейчас и так приходилось несладко из-за наплыва беженцев.
“Надо распределить продовольственные рационы. Ну, хотя бы это мы делать научились”.
— «Здравствуйте, сэр… Председатель», — Аня бросила взгляд через плечо Хоффмана, приветствуя Прескотта, следуя всем формальностям. — «Я приказала временно разместить морг в одном из рыбных складов. Там есть холодильники».
— «Будем надеяться, нам не придётся забить их до отказа», — ответил Прескотт. — «Какие настроения в народе?»
— «Они готовы к диалогу, как и всегда. Образцовые граждане КОГ».
— «Льюис Гавриэль уже вернулся?»
— «Я свяжусь с ним, сэр».
Прескотт сразу удалился, что поставило Бэрда в тупик. На секунду Хоффман задумался о том, знал ли Прескотт, что диск у Бэрда, и о том, что Прескотт так настаивал на полёте вместе с полковником вовсе не из-за стеблей. Вся проблема общения с председателем была в том, что этот сукин сын был весьма коварен. Можно было всю жизнь убить на то, чтобы попытаться перехитрить его. Но Хоффман не поддался такому соблазну и сосредоточил своё внимание на Ане.
— «Вам бы надо на всякий случай составить план эвакуации», — сказал он. — «Я скажу Шарлю, чтобы он подумал о том, куда мы сможем перевезти несколько тысяч людей, если понадобится».
— «Всё уже готово, сэр. С последней атаки полипов у меня выдалось несколько свободных вечером, чтобы обдумать это», — Аня была именно тем младшим офицером, какие были нужны старшим. Она была организованна, расторопна, верна, никогда ни на что не жаловалась и всегда готова дать все ответы о грядущем пиздеце. Хоффман ни разу не замечал в ней ни единого признака извечных людских ошибок — вспыльчивости и осуждения. — «Сержант Росси занимается установкой наблюдательных постов. Мы полагаемся на гражданских и верим, что они смогут вовремя поднять тревогу».
— «Да и местность они знают куда лучше нас. Хороший план, лейтенант».
— «Сэр, как же нам удастся следить сразу за всем островом? Он ведь по большей части необитаем», — прищурившись, Аня попыталась разглядеть в небе подлетающий “Ворон”.
— «Никак. Будем проводить разведку, там где возможно, пока у нас не кончится топливо».
“Чёрт подери. Теперь нам придётся рассчитывать на то, что фермеры и рыбаки успеют помахать флагами и вызвать нас по рации в случае беды. Тоже мне, армия”.
За каких-то пятнадцать лет из мировой сверхдержавы со спутниковой системой дальнего обнаружения Коалиция скатилась до ветхого городишка, где населявшим его беженцам всё приходилось делать подручным инструментом. На какой-то момент Хоффман поник духом, но не от безрезультатности войны с червями и светляками, а от мысли о том, что потом им придётся отстраивать всё заново. Даже если сейчас у них и выйдет перебить всех Светящихся, Хоффман знал, что никогда не доживёт до того дня, когда Сэра вернётся к нормальной жизни. Процесс восстановления растянется на несколько поколений.
Аня развернулась, взглянув на юго-восток.
— «Вон они летят, сэр».
Геттнер пролетела над верхушками деревьев и, прежде чем сесть, описала в воздухе круг, подняв вихри из грязи и песка. Когда винты замедлили свой ход, Маркус, Дом и Барбер вылезли из вертолёта, вытащив с собой пристёгнутый к носилкам похоронный мешок с телом погибшего. Хоффман не отрывал взгляда от дверцы пассажирского отсека, пока не увидел выходящих оттуда Берни с собакой. Ему оставалось лишь смотреть, стараясь придерживаться совета Маркуса.
“Только не ори на неё”.
Берни вся была измазана в запекшейся крови. От неё почернели штаны и края рукавов, а на лбу была широкая полоса, будто бы она вытирала с него пот тыльной стороной окровавленной ладони. Несмотря, что он знал, или, чёрт подери, хотя бы надеялся, что это была не её кровь, внутри у Хоффмана будто что-то оборвалось. Когда-то он потеря Маргарет, потому что не сумел остановить её от дико рискованной задумки. Ему ежедневно что-нибудь напоминало о событиях прошлого, но Хоффман знал наверняка, что не вынесет, если это повторится вновь.
“Однажды там будет Берни. Её привезут запакованную в мешок, и жить с этим дальше я уже не смогу”.
— «Надеюсь, это не твоя кровь, Матаки», — он сказал это лишь дабы заглушить внутренний голос. — «Или я…»
— «Я в норме», — ответила Берни, хотя её внешний вид явно говорил об обратном. — «Я просто не такая умелая, как доктор Хейман».
— «В каком он состоянии?» — Хоффман переключился на погибшего, чтобы удержаться от чрезмерной заботы в адрес Берни. — «Вдова захочет взглянуть на тело».
Маркус погрузил носилки в ожидавший их “Тяжеловоз”. Он одарил на Хоффмана таким обессиленным взглядом светло-голубых глаз, будто смотрящих в никуда, что тому стало весьма не по себе. Не одной лишь Берни приходилось слишком часто собирать кого-нибудь по кусочкам.
— «Он цел выше пояса, полковник», — сказал Маркус. — «Хотя лучше бы его привести в порядок прежде, чем вдова его увидит».
Аня кивнула головой в сторону города. На дорогу туда ушло бы максимум пять минут.
— «Я сяду за руль. Я в городе морг организовала».
— «Думаешь, целая толпа набежит?» — пока Аня открывала водительскую дверь, Маркус уселся на переднее пассажирское сиденье.
— «Думаю, надо к этому подготовиться», — ответила она.
“Тяжеловоз” тронулся по прилегавшей к гавани дороге. Дом, Бэрд и Коул пошли пешком вместе с Прескоттом. Хоффман и Берни держались на расстоянии от них. Полковник поглядывал на Мака, то и дело бросавшего обвиняющие взгляды на самого Хоффмана. Несмотря на то, что его хозяином был помощник мэра Пелруана Уилл Беренц, пёс прилип как банный лист к Берни. Когда Мак смотрел на неё, в его взгляде читалась такая любовь и преданность, что Хоффману даже показалось, будто у него появился четырёхногий соперник за место в сердце Берни. Да, Мак её определённо ревновал. И полковнику было больно признаться себе в том, что ему и самому ревность тоже была не чужда.