— «Спасибо, сэр, я и в самом деле ценю это. Понимаете, моим дочерям ведь нужен шанс вести нормальную жизнь».
Хоффман молча похлопал Диззи по плечу, а затем взглянул на циферблат наручных часов и нахмурился. Стоя спиной к морю и лицом к северу, отсюда Диззи видел всю базу как на ладони, а также начинавшиеся за её стенами поля. А ещё он заметил, как же близко к ним подобралась линия заражения почвы. Казалось, будто бы кто-то раскидал целый вагон коричневых ковров на земле в нескольких километрах от лагеря. Линия горизонта была испещрена закрученными ветвями стеблей.
— «Чёрт, гораснийцы же там всё ещё имульсию качают», — выругался Хоффман. — «Надо бы отозвать их оттуда. Пошли, Диз. Пора, образно говоря, гасить свет».
— «Это вы и про КОГ, сэр?» — спросил Диззи, спускаясь по ступеням вслед за полковником.
— «Да», — ответил Хоффман. — «Пора закрывать лавочку навсегда».
ГЛАВНЫЕ ВОРОТА, ВОЕННО-МОРСКАЯ БАЗА “ВЕКТЕС”. ДВА ДНЯ СПУСТЯ.
— «Может, тебя всё-таки подкинуть туда?» — спросил по рации Соротки. Ветер от лопастей зависшего в воздухе вертолёта трепал волосы Дома, ждавшего возле “Тяжеловоза”. — «Ты нам не помешаешь».
— «А тебе разве не надо на погрузке в порту быть?»
— «Да мы ж ненадолго».
Маркус помог Фредерику Бентену забраться на пассажирское кресло, а затем, захлопнув за ним дверцу автомобиля, ответил Соротки.
— «Спасибо, лейтенант, но мы по земле доберёмся. Не хочу подгонять мистера Бентена».
— «Ну, тогда осторожнее там. Стебли Пелруан в свою столицу превратить решили. “КВ-Два-Три-Девять”, конец связи».
Вертолёт направился в сторону морского конвоя, выводившего корабли по одному на якорную стоянку в километре от острова. Дом тоже должен был в этот день работать на погрузке припасов на корабли, но порой возникали дела поважнее. Если уж взялся вывезти группу ветеранов войны, то надо проявить учтивость и хоть как-нибудь облегчить расставание с родными стенами. Бентен хотел лично забрать мемориальную доску, и Дом вполне понимал его мотивы. Старик хотел лишь ещё раз окинуть взглядом свой дом и запомнить его, чтобы смириться с мыслью о том, что остаться на острове и превозмочь угрозу уже не выйдет.
— «Ладно, поехали», — сказал Маркус, запрыгнув в водительское кресло. Дом сел сзади, облокотившись на спинку сиденья, чтобы следить за дорогой позади них через откинутый задний борт багажника “Тяжеловоза”. Бентен сохранял молчание даже в те моменты, когда автомобиль подпрыгивал на выбоинах в земле. Иногда Маркус сворачивал с дороги на поросшую травой обочину, где автомобиль немного трясло, а затем возвращался на мощёное полотно дороги, испещрённой кратерами и трещинами в тех местах, где взрывались полипы или пробивались стебли. Бентен уставился в окно, смотря на линию горизонта, с которой полностью исчезли слегка изогнутые кроны деревьев, уступив место стеблям, издали напоминавшим мотки колючей проволоки.
— «Господи, ну и бардак», — вздохнул он.
— «Они скоро и сюда доберутся», — ответил Дом. — «Но однажды мы вернёмся и расчистим тут всё».
Но Бентену было уже под восемьдесят лет. Он знал, что не доживёт до этого “однажды”.
С расстояния в полкилометра Пелруан выглядел вполне себе целым и нетронутым. Густая трава и сидевшие покрытых черепицей крышах птицы, гревшиеся под солнцем, не выдавали ни единого признака того, что Светящиеся вообще тут когда-либо появлялись. Город превратился в оазис посреди коричневой безмолвной пустыни. Маркус, остановив автомобиль в пятидесяти метрах от здания городской ратуши, вышел, чтобы осмотреться. Дом тоже вылез из автомобиля, встав рядом с другом.
— «Ну, мы прям минута в минуту время подгадали», — сказал Дом, вспоминая о тех солдатах, кого им пришлось похоронить на Вектесе: Андерсен, ДеМарс, Лестер. Если бы он сейчас при Маркусе о них просто бы заговорил, то потом не смог бы избавиться от мыслей о том, что их останки надо извлечь. Но делать было нечего. Однажды жизнь вернётся на круги своя, и тогда они вернутся и заберут павших однополчан с собой домой. — «Из Джасинто было проще уходить».
— «Чёрт, жалко даже остров этот покидать», — пробормотал Маркус. — «Ну да ладно, может, в третий раз повезёт».
Стоявший перед ними на газоне военный мемориал представлял собой четырёхугольную колонну конусовидной формы, выточенную из гранита. В верхней части были закреплены символы КОГ: шестерёнка и эмблема орла. Под ними висели две бронзовые мемориальные доски с выбитыми на них именами погибших солдат. По-прежнему зелёная трава, росшая вокруг колонны, возвышалась на тридцать сантиметров, ведь теперь поблизости не было овец, которые регулярно паслись тут раньше. В остальном же ничто более не нарушало покой и тишину.
— «Ладно бы его во время атаки разнесли», — заговорил Дом. — «Но выглядит так хорошо, будто бы вообще вчера установили, и от этого куда тяжелее бросать тут такую красоту».
— «Ладно, за дело», — сказал Маркус. Развернувшись, он зашагал обратно к автомобилю. — «Мистер Бентен, хотите, я вас прямо туда довезу?»
Бентен вылез из автомобиля с выражением лёгкого негодования на лице. На нём был его лучший пиджак с полным набором медалей.
— «Да я ходить ещё не разучился, сержант», — сказал он. — «Туда же не двадцать километров топать. Ведите».
Троица направилась по безлюдной улице. Учуяв в воздухе слабый горьковатый запах палёных досок, Дом поразился тому, что не было слышно ни единого звука вокруг них. До них доносились лишь ритмичный шум прибоя с берега, иногда прерываемый криками чаек. Но щебетание птиц, гул генераторов и двигателей тракторов, гомон голосов, да и все остальные звуки, на которые Дом раньше никогда не обращал внимания, считая их чем-то самим собой разумеющимся, совершенно стихли. Остановившись перед мемориалом, он принялся читать имена на бронзовых досках, задумавшись над тем, а не надо ли им выстроиться по старшинству. Имена по большей части принадлежали служившим в полку графа Толлена, полку Андиусских стрелков и корпусе морской пехоты ВМФ КОГ. Была и пара имён из полков поддержки, но никого из Двадцать шестого Королевского полка Тиранской пехоты. Казалось, остров Вектес остался последним местом на свете, где этот полк не отметился с почётом.
— «Мы будто боевой корабль списываем», — сказал Дом. — «Надо бы церемонию хоть какую-нибудь провести».
— «Вот и проведём сейчас. Смирно!» — скомандовал Маркус, вытянувшись по стойке. Остальные последовали его примеру и отдали честь, смотря перед собой. Дом заметил, что делает всё это почти что рефлекторно. Так они и простояли, не шевелясь, в течение нескольких секунд, пока Маркус не опустил руку. Каждого солдата в тренировочных лагерях для новобранцев с первого же дня учили, как это делать: как можно медленнее вести руку вверх и как можно быстрее опускать её вниз. Маркус повернулся к Бентену.
— «Что-нибудь хотите сказать, сэр?» — спросил он. Тот некоторое время молчал, уставившись на мемориальные доски.
— «Можно я побуду с ними наедине несколько минут, сержант Феникс?» — наконец спросил ветеран.
— «Конечно, сколько угодно. Мы подождём», — кивнул Маркус. Дом вместе с ним вернулся к автомобилю и принялся рыться в ящике с инструментами в поисках отвёртки. Мемориальные доски крепились на обычных винтах. Никто из местных бы и не подумал воровать такое, чтобы сдать в переплавку за деньги.
— «А с флагом они что сделали?» — спросил Маркус. Когда-то над зданием городской ратуши развевался флаг КОГ. — «Нам же надо во что-то завернуть мемориальные доски. Надо было взять его с собой».
Бронза могла годами стоять под проливными дождями и солнцем, её не нужно было укрывать. Просто Маркус вновь проявил сентиментальную сторону своего характера, о которой знал лишь Дом, да и ещё несколько человек.