— Димсон! — громко закричал Брутс.
— Я! — возопил в ответ филер.
— Срочно выставить на всех входах и выходах усиленный караул. Всех впускать, никого не выпускать без моего разрешения, — приказал следователь.
— Слушаюсь, — чётко по-военному отрапортовал филер и убежал за дверь.
Я с укоризной посмотрел на старого мага.
— Ты предвидел, что всё может так обернуться?
— Предвидел, — признался Алур. — Но я не в силах вмешаться в происходящее. События должны идти своим чередом.
— Спасибо, что хоть из тюрьмы вытащил, — сдержанно поблагодарил я, потом увлёк в сторону эльфа.
— Лигрель, нам предстоит вылазка в Трущобы. Необходимо разыскать очень важный предмет, от которого зависит судьба всего мира. Среди похитителей были хиджи. Мне с ними не совладать. Могу я рассчитывать на тебя?
— Жена будет ворчать, но её ведь не обязательно ставить в известность? — улыбнулся эльф. — Я должен думать о будущем своих детей. Если их жизни в опасности, каким может быть моё решение? Я иду с тобой.
У меня камень с души упал.
— Я знал, что могу на тебя надеяться, — прочувственно сказал я.
К нам вернулся Брутс, успевший отдать ещё несколько распоряжений своим людям.
— Мы можем чем-нибудь помочь? — поинтересовался он.
— Да! — кивнул я. — Мне нужно оружие, желательно недлинный нож или кинжал и тонкая, но прочная кольчуга. А тебе, Лигрель? — я обратился к эльфу.
— У меня всё с собой, — ответил тот, похлопав по небольшой холщовой сумке, висевшей у него на боку. — Здесь складной лук, запас стрел и кинжал. Мне хватит.
— Кинжал — не проблема, — Брутс вынул из-под полы сюртука оружие. — Возьмите мой. У него отличная балансировка. А кольчуга…, — следователь задумался, потом хлопнул себя по лбу и снова позвал:
— Димсон!
Запыхавшийся филер появился почти сразу.
— Отдай этому господину свою кольчугу, — распорядился следователь.
Филер беспрекословно снял с себя камзол и рубашку. Под ними действительно обнаружилась лёгкая кольчуга. Нам выдавали похожие во время службы в полку Диких Псов. Очень удобная штука, не стесняющая движений и в то же время надёжная.
Я взвесил её на руках. Ого, за время моей гражданки над материалом для кольчуг успели неплохо поработать. Эта была ещё тоньше и невесомее, но Брутс заверил, что защитные качества после усовершенствований только улучшились.
Металлические кольца пропахли чужим потом, но меня давно уже не волновали такие пустяки. Я облачился в кольчугу, поверх надел толстую суконную рубаху, бывшую на мне во время тюремного заключения, затянул покрепче ремень на брюках, засунул кинжал за отворот ботинок так, чтобы рукоятка его оказалась прикрыта штаниной, и удовлетворённо хмыкнул.
— Только не считайте себя неуязвимыми, — предупредил Брутс. — Трущобы кишат опасными гадами.
— Ничего, — протянул эльф, — мы умеем давать сдачи.
— Дети мои, — произнёс Алур, увидев, что приготовления закончены, — примите мои благословления.
— Охотно, — откликнулся я. — Может у тебя есть в запасе какая-нибудь магическая штучка? Заклинание для отвода глаз или фаербол, испепеляющий врага? Согласен на всё.
— К сожалению, нет, — честно признался маг. — Вам придётся рассчитывать только на свои силы.
— А как насчёт огнестрельного оружия? — вскинулся следователь. — Могу выдать по паре пятизарядных пистолетов.
— Идёт, — согласился я. — Возьмем, но только на крайний случай. Пальба в Трущобах — опасное занятие.
Брутс дал нам пистолеты. Лигрель отказывался, но мне удалось переломить его упрямство.
— Как бы нам побыстрее добраться до Трущоб? — спросил я Брутса.
— Берите мою служебную карету, — предложил он.
— Это хорошо, поедем с ветерком. Только предупредите возницу, чтобы он высадил нас в нескольких кварталах от Трущоб.
— Я дам ему все необходимые инструкции, — заверил Брутс. — Проколов не будет.
— Может мне залечить твои синяки? — вмешался Алур.
— В другой раз, приятель, будешь лечить мои болячки оптом. Нам пора, — сказал я.
Мы с Лигрелем вышли из комнаты. Следователь отправился за нами, по пути раздавая указания сотрудникам службы безопасности, наводнившим гостиницу, как тараканы.
Возница был наготове. Брутс что-то шепнул ему на ухо, возница понимающе кивнул и, дождавшись посадки, щёлкнул хлыстом. Карета понеслась, раскачиваясь на ухабах. В нашем распоряжении оставалось чуть более двух с половиной часов.
Возница высадил нас, как и было обещано, метрах в трёхстах от первых домов Трущоб, возле старых амбаров. Раньше здесь было зернохранилище. Оно процветало до тех пор, пока не привлекло внимание аборигенов. Владелец едва унёс ноги. Теперь полуразрушенные строения не вызывали у местных интереса, нам удалось высадиться без свидетелей.
Одеты мы были неброско. Я недавно выбрался из тюрьмы, не успев привести себя в порядок, мой нынешний облик гармонично вписывался в интерьеры Трущоб. Вдобавок, мы опрыскали одежду самым дешёвым пойлом, что нашли по дороге, и слегка промочили горло, чтобы изо рта шёл соответствующий запах. И я, и эльф ничем не отличались от оборванцев, заселивших эти кварталы.
— Ты знаешь, куда идти? — осведомился Лигрель.
Ему пришлось спрятать остроконечные уши под цветастой банданой. Он смахивал на пирата, не хватало попугая на плече и кривой сабли на поясе.
— Знаю, — ответил я. — Придётся залезть в самую глубь Трущоб и пропесочить район возле памятника Маршалу.
Маршал — наш национальный герой. Под его командованием люди одержали первые победы над орками. Разумеется, как у всякого нормального человека, у него было имя, но народ привык называть его по воинскому званию. Маршал и всё тут. К тому же, за всю историю королевства второго маршала так и не появилось.
Какому безумному архитектору пришло в голову поставить памятник Маршалу в центре Трущоб, история умалчивает. Видимо кто-то из правителей хотел перевоспитать местных жителей патриотическим примером — наивность, граничащая со слабоумием. Впрочем, подобных примеров можно найти достаточно.
Мы шли по разбитой мостовой, превратившейся в непролазную топь. Булыжники выворочены, колея разбита. Ремонтные работы не проводились лет двести, немудрено, что мостовая превратилась в непроходимое болото.
Мутноватая жижа местами доходила до щиколоток. Я пожалел, что не переобулся в сапоги: ботинки быстро промокли, их заливало с верхом. Каждый весил килограммов на пять больше обычного.
Посреди дороги, приняв замысловатую позу, лежал человек. Я, было, подумал, что это труп, но «мертвец» залаял сухим грудным кашлем и сделал неудачную попытку встать на четвереньки. Мы обошли его с двух сторон. Скоро подобные типы стали попадаться на каждом шагу. Кто-то был мертвецки пьян, кто-то надышался пыльцы. Потом увидели и настоящего покойника: пожилой мужчина с посиневшим лицом наркомана сидел, прислонившись спиной к стене. Труп давно закоченел, но никто даже не подумал его убрать. Рядом, поджав хвост, застыла псина с опавшими боками, сквозь которые проступали рёбра. Она тихонько скулила, оплакивая хозяина. Неподалёку, в мусорной куче, рылись здоровенные крысы — размером с хорошую кошку. Их существование не было безоблачным: компания из трёх оборванцев на костре обжаривала тушку длиннохвостой твари.
Деревьев почти не попадалось, а те, что ещё не срубили на дрова, были чудовищно изуродованы. Они сиротливо покачивали редкими сухими ветками, лишёнными зелени. Чахлый кустарник клонился к земле, наводя на мысли о суете и бренности сущего.
У мрачных, похожих на жерло вулкана подворотен, стояли женщины, закутанные с ног до головы в замызганные, сроду не стираные отрепья, некоторые держали за руку девочек, своих дочерей. Никаких сомнений в роде их занятий не оставалось. Они провожали нас жадными взглядами, но мы делали вид, что это нас не касается, и продолжали идти, как ни в чем, ни бывало.