Сначала люди смотрели на сложенные в штабеля мешки и буханки хлеба с непониманием, затем их осенило, и тут уже из чьего-то хриплого горла послышалось: «Мужики, это все наше, эти черти вырвали продукты у нас изо рта и теперь хотят сожрать их сами, налетайте!» Боже праведный, что тут началось! Я остался сидеть на песке у стены и наблюдал за дикой сценой. Рвали мешки, крупа перемешивалась с сухим песком, буханки хлеба разламывали, один вырывал кусок из рук другого, из бочки текло подсолнечное масло… Затрещали выстрелы: стреляли в воздух, чтобы положить конец потасовке.
По-своему трудармейцы были правы. Это ведь бесподобное бесстыдство - кормить нас в пути так плохо, чтобы потом поживиться сэкономленными продуктами. Жаль только, что атака нам практически ничего не дала, все было втоптано в песок.
«Строиться!» - послышался крик. Когда это произошло, нас отправили маршем в резервную зону для вновь прибывающих. Здесь нам неожиданно позволили два дня болтаться - да, именно болтаться. Никого мы, 2500 человек, похоже, не интересовали. Мы бродили по лагерю, присаживались то в одном, то в другом углу, большинство и ночью спало под открытым небом, погода стояла великолепная. Питание было очень скудным, хлеба не давали, вместо него нам в наши котелки насыпали кружкой ржаную муку. Мы бы охотно сварили себе из нее кашицу, но огонь нам разводить не разрешали, и мы поедали муку, размешав ее в горячей воде.
Под вечер второго дня нам велели построиться, нас разделили на пять групп по 500 человек. Группу, в которую попали я, некоторые мои прежние школьные друзья, а также с десяток моих родственников, тотчас повели с вещами к берегу Камы. Провиантом на три дня для каждых четырех человек нас снабдили на большой барже, которая вскоре отошла от берега. Мы поплыли вверх по течению, к устью северного притока Камы -Вишеры, затем по ней все дальше на север. Поездка продолжалась два долгих однообразных дня и две ночи, все глубже в тайгу. Наконец, наша баржа причалила в Рябинино. Едва мы достигли берега, как уже раздалась команда: «Строиться!» Мы выстроились, и тут же послышалось: «Вперед, марш!» Но никто не сдвинулся с места. Приказ повторили, однако 500 человек остались стоять неподвижно.
Я сегодня уже не помню, как дело дошло до этой негласной стачки. Во всяком случае, договоренности не было. Мы просто не двигались с места. Это привело наших надзирателей в ярость. Они прошлись по всему русскому мату, обзывали нас самыми похабными словами, но мы стояли тихо и даже не думали двигаться.
В чем была причина? Я уже говорил, что перед тем, как сесть в Соликамске на баржу, мы получили на три дня сухой паек на каждых четверых человек. Поскольку все были голодны как волки, мы сели и враз съели трехдневный рацион. Мои прежние школьные друзья Генрих Шмаль, Фридрих Гретц, Эдуард Эрлих и я не составили при этом исключения. И вот прошло два дня, а у нас не было за это время во рту ни крошки. Вот мы и требовали еды, в противном случае мы не хотели шагать дальше.
Нам пришлось выслушать еще много ругательств, но мы чувствовали, что начальство собирается уступить. И действительно, через некоторое время мы увидели приближавшуюся подводу. Когда она подъехала совсем близко, вокруг распространился сладкий аромат свежеиспеченного, еще горячего хлеба. Каждые 10 человек получили только что вынутую из печи 2-килограммовую булку хлеба. Ее тотчас разрезали на 10 кусков, и всем выдали их долю. Конечно, слишком мало, но этого хватило, чтобы мы пришли в движение.
Ночь опустилась на землю, но темно не стало. Белые ночи были для нас чем-то совершенно незнакомым, и мы углубились в созерцание этого природного явления. Светлая ночь очаровала нас. Время от времени мы отдыхали, но двигались всю ночь все дальше в направлении Камы. На рассвете мы подошли к старинному купеческому городку Чердынь. Было достаточно светло, и мы смогли разглядеть древние постройки. Мы удалились от Соликамска уже более, чем на 100 километров, и населенные пункты попадались все реже, лишь густой лес окружал нас со всех сторон.
Три дня, на которые мы перед нашим отъездом из Соликамска получили запас еды, наконец, прошли, и мы ждали завтрака. Староста нашей группы обратился на этот счет к старшему сопровождающему. Как только телега с продуктами нас нагонит, сказал тот, будет продолжительный отдых с завтраком.
Вскоре нас действительно нагнала подвода, но она не остановилась, а проехала мимо нас и исчезла за поворотом. Дальше впереди будет красивый луг на берегу речки, там мы и остановимся, утешили нас. Но когда мы добрались до поворота, то не увидели подводы с нашей едой. Потом были еще и еще повороты, но отдыха не следовало, телега исчезла. Так нас, 500 заключенных, донимали до тех пор, пока палящее солнце не перевалило за зенит.