Философская система Спинозы — сооружение не менее грандиозное, чем философия Канта.
Спиноза выстроил ее по образцу евклидовой геометрии.
Взяв за основу совокупность аксиом и определений и доказывая ряд вытекавших из них теорем, философ представил мир в виде бесконечной системы, удивительно гармоничной и разумной.
Эта геометрическая система, Вселенная — есть Бог, и только Он вполне реален. Он (а значит, и бесконечная Вселенная, которая содержится в Нем) не заключает в себе никакого отрицания и подчиняется абсолютной логической необходимо сти. Наше видение мира как чего-то несовершенного, порочного, конечного и полного случайностей — следствие ограниченности человеческого ума; тем не менее люди способны осознать абсолютную необходимость и объективное существование бесконечного целого.
Под влиянием этого мистического опыта Гегель решил отказаться от таких развлечений, как поэзия, богохульство и ведение дневника в форме энциклопедии, и полностью посвятить себя философии. Вся последующая жизнь Гегеля была попыткой выразить это новое видение мира словами и поставить его на прочный рациональный фундамент. Плодом этих размышлений стала его собственная всеобъемлющая система.
С самого начала эта система во многом напоминала философию Спинозы, хотя в ней, безусловно, не было такой геометрической четкости. В том, что касалось стиля, Гегель был по-прежнему солидарен с Кантом: чем запутаннее, тем лучше.
Однако именно благодаря Спинозе Гегель перестал смотреть на вещи исключительно сквозь призму кантовской философии. Оказалось, что это не единственно возможное объяснение мира.
В 1799 году умер отец Гегеля, оставив ему небольшое наследство — по словам Дюранта, 1500 долларов (что, видимо, надо понимать как «1500 талеров» — ведь именно от этого слова происходит слово «доллар»). Этого было достаточно, чтобы не умереть с голоду, и Гегель написал своему другу Шеллингу письмо с просьбой порекомендовать ему какой-нибудь немецкий город, где он мог бы жить без особых трат, — с незатейливой местной кухней, хорошей библиотекой и «ein gutes bier» (вкусным пивом). Шеллинг, который, несмотря на свою молодость, уже был профессором Йенского университета и пользовался огромной популярностью, недолго думая, предложил Гегелю приехать к нему. (Похоже, что ни Гегель, ни Шеллинг совсем не разбирались в пиве, что в принципе для философов не характерно. То пиво, которое я попробовал в Йене, уж точно не входило в Бундеслигу Великого Немецкого Пива. Потом мне сообщили, что его привезли из местной лечебницы для безнадежно больных, что, без сомнения, было весьма утешительно.) Гегель приехал в Йену в 1801 году и получил место приват-доцента в университете. Жалование при ват-доцента напрямую зависело от числа студентов, посещавших его лекции. К счастью для Гегеля, у него были некоторые сбережения: сначала к нему на лекции ходили только четыре человека. (В отличие от своего великого учителя-метафизика Канта, который был отвратительным писателем и блестящим лектором, Гегель был последователен: слушать его лекции было так же трудно, как читать его книги.) В конце XVIII века университет Йены был центром духовной жизни Германии. Время от времени здесь читал лекции по истории Шиллер; братья Шлегели и поэт Новалис закладывали здесь фундамент первой в Германии романтической школы, а идеалист Фихте знакомил студентов с новейшей посткантианской философией. Все эти поэтические фигуры уже покинули Йену к тому времени, когда туда приехал Гегель. Зато теперь там работал 26-летний Шеллинг, вдохновлявший студентов своей романтической философией природы. Гегелю вся эта романтика не нравилась, и он рассорился с Шеллингом.
Тем временем, несмотря на то, что посещаемость его лекций резко возросла (до 11 человек), денег у Гегеля оставалось все меньше. Но он не искал легких путей. Проще представить себе ежа без иголок, чем Гегеля, изменившего своим принципам.
Он ни на миг не поддался соблазну сделать свои лекции интересными или хотя бы понятными.
Как раз в это время Гегель начинал формулировать основные положения своей системы, причем делать это он предпочитал непосредственно в процессе общения со своими ни в чем не повинными слушателями. Вот слова одного верного последователя Гегеля, учившегося у него несколькими годами позже: «Начав запинаться уже на первом слове, он медленно продвигался вперед, потом начинал все сначала, останавливался, говорил и думал. Слушателям начинало казаться, что нужное слово никогда не будет найдено, и как раз тогда оно обязательно находилось… Теперь вы думали, что поняли мысль лектора, и ждали ее развития. Напрасно. Мысль, вместо того чтобы двигаться вперед, топталась на месте, и одни и те же слова повторялись снова и снова. Но если вы, утомившись, отвлекались хотя бы на минуту, нить рассуждений была безнадежно утеряна». И это — слова ученика, боготворящего своего учителя.
О том, какое действие такие приемы обуче ния могли оказать на злополучного студента, просидевшего всю ночь за кружкой пива (из лечебницы), можно только догадываться.
С Гегелем надо было что-то делать. В конце концов кто-то не выдержал и обратился к Гете, который состоял тайным советником при веймарском дворе и был весьма влиятельным человеком.
В результате Гегеля сделали экстраординарным профессором (что, по мнению некоторых его коллег, только подтвердило очевидное) и назначили ему жалование в размере 100 долларов.
Это позволило ему вплотную заняться написанием своего великого труда — «Феноменологии духа». Правда, феноменальная деятельность Гегеля не ограничивалась одним духом: как раз тогда обнаружилось, что его квартирная хозяйка беременна. Этот факт обычно лишь проскальзывает в его биографиях подобно тому, как алмазы мудрых мыслей изредка сверкают в лабиринтах его прозы. Блеснул — и погас, растаял во мраке. Но жизнь — не философская система, где истина подчас остается неразгаданной на протяжении многих лет после смерти автора. Квартирная хозяйка назвала Гегеля в качестве виновника.
Тем временем Наполеон расширял границы своей империи. Конфликт с Пруссией стал неизбежен, и в 1806 году французские войска вошли в Йену. Гегель, презиравший прусскую бюрократию, с восторгом встретил приход Наполеона. Но вряд ли это было отголоском юношеского романтизма.
Скорее ему казалось, что на его глазах сам ход истории подтверждает верность его теорий. «Я видел, как через город проехал Наполеон, эта мировая душа». На следующий день французские солдаты начали грабить и поджигать дома на его улице, и Гегель, с «Феноменологией духа» в кармане пальто, был вынужден бежать к жившему неподалеку знакомому профессору (зная размер «Феноменологии духа», можно предположить, что у Гегеля было очень большое пальто). Пока французская и прусская армии сражались на подступах к городу, он дописывал свой шедевр. Предание гласит, что, когда солдаты начали возвращаться в город, Гегель оторвался от работы, выглянул в окно и спросил: «Кто победил?»