В нескольких милях от луга слои человеческих и лошадиных трупов были покрыты густыми мухами и насекомыми, даже волки и леопарды грызли кости, они даже не прятались, когда видели людей, а смотрели на них издалека с холодным светом в глазах.
С каждым шагом Давоса поднимался слой мух, они жужжали вокруг, направляясь прямо к его лицу, и он не мог их разогнать, даже если бы отгонял.
Давос выглядел бледным и чувствовал, что его желудок слабеет.
«Давос, ты проходил через эту сцену много раз, так почему побледнел?». — В обеспокоенных словах Матониса прозвучал намек на беспокойство.
«Я в порядке!.. Мгх…». — Давос сглотнул слюну. Память есть память, в конце концов, это первый раз, когда современный человек стал свидетелем кровавого поля битвы. Однако в глубине души он знал, что в этом неспокойном мире подобные сцены будут постоянно появляться перед ним, он должен приспособиться.
Он разжал руку, закрывающую нос, вынужденный терпеть резкую вонь, поднял лежащее на земле тело, вытащил лежащий под ним щит, быстро удалил с него личинки и бросил его на телегу.
Все были заняты, повозка вскоре была переполнена, и каждый нес свой сверток.
«А как же Давос?». — Матонис обнаружил, что не хватает одного человека.
«Там». — Оливос указал вдаль, Давос метнул копье в стервятника, который клевал труп, но неуклюжий на вид стервятник быстро увернулся.
«Похоже, он готов принять участие в соревнованиях по метанию копья в Олимпии». — пошутил Оливос.
«Заткнись». — Матонис взглянул на него и подошел к Давосу.
Когда Давос увидел его появление, он совершенно естественно поднял с земли копье. Теперь он начал приспосабливаться к этой суровой среде.
«Матонис, сколько у нас лучников?». — спросил Давос, касаясь рукой острого наконечника копья.
Матонис совсем не разбирался в этом вопросе, к счастью, нашелся внимательный Гиоргрис: «Я помню, что под началом Клеарха было почти 300 критских лучников. Если считать пелтастов, которые могут метать копья… эээ… всех их… наверное… 3000 человек».
«3000 человек. Сколько пелтастов на нашей стороне?». — спросил Давос.
«Около 400».
«Матонис, не сжигай копья, пусть каждый из нас будет вооружен 1 или 2 копьями». — Давос подумал и сказал.
Матонис не ответил, Оливос сказал первым: «Мы — гоплиты».
«Но перед лицом персидской конницы гоплиты не могут до них дотянуться, и мы можем только уклоняться от их стрел и копий».
Причина, по которой Давос сделал это предложение, заключается в том, что память этого тела сохранила это сожаление. Когда он собирал деревянное оружие, у него вдруг появилось вдохновение, потому что он знал, что в истории другая знаменитая римская тяжелая пехота была не только удивительна в ближнем бою, но их метание копья не менее страшно, вот почему он предложил это.
«У Ария достаточно кавалерии». — сказал Оливос.
Давос улыбнулся: «Лучше полагаться на себя, чем на других».
«Это и есть тот «оракул», о котором говорил тебе Аид?». — срочно спросил Гиоргрис.
Давос рассмеялся, но ничего не ответил.
«Я думаю, эта идея хороша, давайте вернемся и поговорим с Иелосом». — Матонис взял копье из рук Давоса, развернулся и внезапно бросил копье, стервятник, который все еще клевал, замертво упал на землю.
«Однако, Давос, тебе нужно улучшить свои навыки владения копьем». — с гордостью заявил Матонис.
Тот факт, что гоплиты не использовали копья, объяснялся лишь традицией и привычкой, но греки неплохо владели копьем, даже регионы Средиземноморья были первоклассными благодаря тому, что метание копья является одним из пяти видов пятиборья Олимпийских игр, греческие мальчики тренировались с детства.
«Превосходно! У нас на обед есть не только говядина и баранина, но и мясо птиц!».
«Я слышал, что мясо этой птицы нельзя есть, потому что она пришла из ада…».
***
В лагере животных зарезали, мясо разделали и положили в глиняный горшок, наполнили его водой и поставили на временно сооруженную глиняную печь, все готово.
Все вытащили свое оружие, затем порубили его и приготовили мясо.
Матонис рассказал Иелосу, что думает Давос.
Поскольку это было предложено «Божьим Избранником», Иелос тщательно обдумал идею и нашел ее приемлемой, копье не тяжелое, и гоплит, несущий два копья, вполне выполним. Поэтому он отправился к Антониосу в надежде получить поддержку.
Антониос созвал остальных девять командиров отрядов и хотел сначала услышать их мнение. Некоторые командиры отрядов были «за», а некоторые «против». Те, кто был против, придерживались традиций гоплитов и утверждали, что совершенно не нужно позволять гоплитам носить копья, так как у Мено уже есть 500 пельтастов под его командованием, а те, кто был за, считали, что хотя в лагере и было 500 пельтастов, но они были фракийцами, и у двух сторон нет молчаливого взаимопонимания, а гоплиты со своими копьями могут по крайней мере заставить персидскую конницу не подходить близко и уменьшить свои потери. Пока обе стороны спорили, Антоний не мог принять решение и сказал: «Пока это не влияет на ход битвы, каждый отряд может решать, нести копья или нет».