Когда они покидали лагерь, солдаты еще сохраняли бодрость духа, но когда они вернулись в свой лагерь, они вздохнули и выглядели обеспокоенными.
Вернувшись в лагерь, когда офицеры, отвечающие за отряды, собрались снова, Давос, естественно, последовал за Филесием и принял участие в обсуждении. Конечно, как новичок, он редко разговаривал и в основном наблюдал за этими офицерами. В жарком споре они чаще всего проявляют свою индивидуальность: сварливый Тимасион, проницательный Клеанор, благоразумный Ксантикл, Агаций, у которого хорошие отношения с другими офицерами.
Ксенофонт был гораздо активнее, он не только вел много жарких споров с остальными, но и взволнованно говорил: «Клеарх и остальные были захвачены персами, мы должны немедленно избрать новых лидеров, чтобы заменить их, затем созвать общее собрание для всего наемного войска, чтобы возобновить решимость солдат сражаться с персами и их уверенность в том, что мы сможем вернуться домой самостоятельно. В противном случае, если оставить хаос продолжаться в таком виде, это приведет к нашей гибели еще до нападения персов».
Давос подумал, что Ксенофонт прав, хотя он только начал свою военную карьеру, в прошлой жизни он был деревенским чиновником, а также руководил зоной развития высоких технологий и управлял более чем 10 000 человек. Поэтому он знал, как важно объединить их мысли и вселить уверенность в группу.
Тимасион, казалось, был возмущен чрезмерной демонстрацией лидерства Ксенофонта, он вообще не смотрел на Ксенофонта, повернулся лицом к остальным и сказал: «Не волнуйтесь, Хейрисоф скоро вернется!».
***
[1] Хейрисоф — спартанский полководец, сражавшийся с Десятью тысячами греков под командованием Кира Младшего.
***
Арес — бог, в которого верили жители Древней Греции, один из двенадцати великих богов Олимпа. Покровитель всех войн и человеческой агрессии. Он также был противоположностью Афины — его младшей сестры, потому что Арес был богом войны, а Афина — богиней мудрости.
Глава 26
«Да, давайте обсудим всё, когда прибудет Хейрисоф». — Как только он упомянул Хейрисофа, выражения всех лиц стали явно более расслабленными, что вызвало любопытство Давоса, и он спросил Ксенофонта низким голосом: «Кто такой Хейрисоф?».
Ксенофонт ответил со сложным выражением лица: «Я слышал, что у Кира Младшего было соглашение со Спартой, он оказывал Спарте полную поддержку, когда они строили свой флот, а когда Кир Младший отправляется на битву, спартанцы должны оказать ему военную помощь».
Давос немедленно отреагировал и удивленно сказал: «Ты хочешь сказать, что Хейрисоф был послан спартанцем?».
«Он — эфор Спарты. Я слышал, что он привел 700 спартанских гоплитов и присоединился к Киру Младшему. В то время он не знал, что Кир собирается восстать, а когда узнал, было уже поздно, поэтому он и его войска держались в тени среди наемников, но многие высокопоставленные офицеры знали его личность». — злорадно сказал Ксенофонт.
Давос знал, почему у Ксенофонта такое выражение лица, ведь он был афинянином.
Ранее он слышал, как Ксенофонт представлял эфоров Спарты. В отличие от надзирателей других греческих городов-государств, спартанская система эфората была уникальной, поскольку они обладали большими полномочиями: Они могли надзирать за гражданами, судить Периикои, наказывать гелотов, пользоваться высшей гражданской властью и уголовной судебной властью. Они могут бдительно следить за каждым шагом царя, имеют право предъявить обвинение царю и в любой момент могут быть вызваны на суд. Более того, спартанские эфоры могут занимать только гражданские лица, каждую осень пять эфоров избирались по жребию гражданами старше 30 лет. Когда они вступали в должность, издавался приказ, обязывающий каждого гражданина сбрить усы и бороду, что соответствовало национальному закону. Это показывает, какое значение Спарта придавала эфорам. По словам Ксенофонта, из-за эфората Спарта не считалась тираном среди других городов-государств, поскольку власть в ней принадлежала гражданским лицам.
В греческом наемнике скрывался такой важный человек. Он был, вероятно, единственным стратегом в наемниках, который имел официальный статус и был спартанцем. Бывший спартанец Клеарх был дезертиром и был приговорен спартанским правительством к смерти, а этот будущий спартанский воин был настоящим спартанцем, и он также привел с собой 700 таких же спартанских воинов.
Ему предстояло увидеть тех древних спартанских воинов, которые были популярны во всем мире в его прошлой жизни, Давос в предвкушении ожидания злорадно подумал: «Наденут ли они красные трусы?».
В ожидании Хейрисофа временные руководители этих лагерей не бездействовали. Они пригласили принять участие в обсуждении офицеров каждого лагеря, от звания командира отряда до звания капитана. В палатке было более 200 человек, и поскольку внутри палатки не было места для такого количества людей, все уселись в большой круг на открытом пространстве лагеря Клеарха, то вскоре после того, как все собрались, прибыл Хейрисоф.
Рано утром Хейрисоф отправился в соседнюю деревню, чтобы подготовиться со своими солдатами, деревня находилась на южной стороне греческого лагеря и поэтому не была перехвачена персидской конницей.
Когда гонец нашел его, он спешил обратно и уже узнал о том, что произошло на обратном пути. Когда он пришел на место встречи, все сознательно предложили ему просторное место, и он, не колеблясь, сразу сел, как и все остальные, и стал осматриваться, правда, он не увидел главных лидеров наемников, ему стало грустно от мысли, жив ли еще Клеарх или мертв.
Они с Клеархом были товарищами, добившимися многих успехов в войне с Афинами, он был одним из ведущих стратегов Спарты, но бежал, потому что не смог приспособиться к миру и отказался подчиняться приказам Спарты, после чего был приговорен к смерти. Когда Хейрисоф увидел его в армии Кира Младшего, он не приказал своим людям арестовать его. Во-первых, он не хотел разрушать сотрудничество с Киром Младшим. Во-вторых, он дорожил их дружбой как товарищей.
Его взгляд медленно прошелся по лицам всех и остановился на человеке с очень молодым лицом, в этой огромной группе офицеров, средний возраст которых в основном превышал 30 лет, а этому молодому человеку было не больше 20, и он сидел в первых рядах офицеров, так что он был очень заметен. Странно, но отношение нескольких человек вокруг него было весьма уважительным к нему, молодой человек оглянулся на него и кивнул с улыбкой. Хейрисоф был в замешательстве и спросил своего адъютанта низким голосом, его адъютант затем спросил остальных, прежде чем ответить.
«Божий избранник» в лагере Менона? Все его «прорицания» сбылись?». — Хейрисоф нахмурился: «Управление наемниками хаотично, позволяя такому молодому парню с детским лицом занимать высокое положение».
Хотя спартанцы утверждали, что они потомки Геракла (Геркулеса), они не очень уважали богов, они верили только в свои силы. Эти старомодные и негибкие люди не верили в идею молодости и перспективности, иначе у них не было бы положения «Спартанцам не разрешается отрываться от коллективной военной жизни до 30 лет, быть независимыми, жениться и занимать важный пост». Следовательно, у Хейрисофа было плохое первое впечатление о Давосе.
В глазах Давоса образ Хейрисоф и его воображаемого спартанского воина был совершенно разным, он был невысок и выглядел заурядно, если бы у него не было шрама на лице и острого взгляда, напоминающих окружающим о его статусе воина, иначе Давос мог бы подумать, что он обычный греческий крестьянин.
Когда вокруг стало тихо, Хейрисоф заговорил: «Я уже знаю, что произошло, есть ли у кого-нибудь из вас предположения?».
Некоторое время раздавалось множество шепотков, но никто не вставал, чтобы высказаться. Ведь для того, чтобы высказать свое мнение перед лицом более чем 200 опытных офицеров, нужна не только смелость, но и некоторые навыки ораторского искусства, что было нелегко для греческих наемников.