Это обращение президента вызвало самые различные реакции — от благоговения до критики, причем те, кто критиковал, одобряли благородство порывов американского руководства, но полагали, что это вряд ли под силу США: иракское общество слишком отстало в развитии и проведение здесь глубинных трансформаций может очень дорого обойтись американцам. Однако данный принцип был положен в основу иракской кампании и в дальнейшем рассматривался как нечто само собой разумеющееся. В новостях сообщалось, что «американское руководство при осуществлении своих планов создания стабильной демократии в Ираке столкнулось с серьезными трудностями». Различные журналисты и обозреватели задавались вопросом, насколько успешной может оказаться «текущая кампания в псевдовильсоновском стиле, направленная на установление стабильной демократической системы на Ближнем Востоке». Наиболее непримиримые критики «неоконсерваторов» у власти полагали, что «решение о начале военных действий с целью смещения Саддама Хусейна и провоцирования волны демократических революций по всему арабскому миру в значительной мере способствовало расшатыванию системы международных отношений»{483}. Приложив немалые усилия, я не смог найти опровержение данного тезиса.
Подтверждением веры в правильность выбранного мотива проведения военной кампании являются не только заявления о благородных намерениях, но очевидность того, что эти заявления мало кого интересуют, так как они абсолютно предсказуемы. То, что в данной конкретной ситуации с Ираком заявления американского руководства имеют самое последнее значение, вполне понятно, ведь для того, чтобы в них поверить, нужно признать, что американские политики являются последними лжецами. Ведь когда общество готовили к войне в Ираке, обоснование необходимости военных действий было совершенно другим: «главной задачей», как подчеркивали руководители США и Великобритании, было разоружение Ирака, а не преследование каких-то призрачных «идеалов». Простой здравый смысл рождает сомнение в правильности избранной задачи, взамен показавшей свою несостоятельность всей оправдательной базы.
Есть множество фактов, позволяющих судить о характере данных заявлений. История последних лет предоставляет достаточно убедительные доказательства пренебрежительного отношения к демократическим ценностям. Здесь речь не идет даже о той риторике американского руководства, когда, по мере развития военной кампании в Ираке, европейские страны были поделены на «Старую» и «Новую» Европу, невзирая на общественное мнение и превалирующие антивоенные настроения в этих государствах. Самую жесткую позицию занял Пол Вульфовиц, который ругал турецкое военное руководство за то, что оно допустило, что правительство Турции пошло на поводу у 95 процентов населения страны, и потребовал от турецкой стороны извинений и признания: долгом Турции как демократического государства является выполнение обязательств помощи США.
Выступление Вульфовица особенно примечательно, так как он является своего рода вдохновителем американского демократического крестового похода. Игнатиус, взывавший к нашему благоразумию, пишет о своих сильных впечатлениях от выступления П. Вульфовица в Хилле в Ираке. Там он «цитировал рассуждения Алексиса де Токвиля о демократии» и призывал иракцев начать «создание демократического общества», что, несомненно, произвело сильный эффект на собравшихся людей, которые находились в месте, где, как было доказано, впервые жертвами американских войск стали мирные иракцы{484}. Игнатиус объясняет, что Вульфовиц — это «знаковая фигура во всей иракской военной кампании» и при этом «главный идеалист в администрации президента Дж. Буша». Игнатиус выражал беспокойство, что П. Вульфовиц, возможно, даже «слишком идеалистически мыслит и что его страсть к обоснованию благородства намерений США в Ираке может преобладать над трезвостью мышления и прагматизмом, которые обычно свойственны военным стратегам». Сам же Вульфовиц, как «тонкий знаток арабского мира», говорил о том, что «для него невыносимо видеть, как жители арабских стран подвергаются бесконечным притеснениям и репрессиям, и его главной мечтой является их освобождение от гнета». И все же, полагает Игнатиус, «было бы лучше, если бы его голый идеализм был подкреплен, пусть даже самыми примитивными, соображениями о защите интересов США».
Хорошим доказательством приверженности П. Вульфовица ценностям демократии и его обеспокоенность судьбами различных народов служит тот факт, что он оказывал активную поддержку наиболее ужасным и кровожадным убийцам, садистам и агрессорам XX века{485}. Его верность демократии в полной мере получила выражение после начала военной операции, когда он опубликовал доклад «Слово и дело» (5 декабря 2003 года) о контрактах на строительство в послевоенном Ираке. Он заявил: «Необходимо обеспечить безопасность соблюдения ключевых интересов США», и, по его мнению, все страны, которые не выполняли приказы США, не могут претендовать на получение контрактов на строительство. Термин «безопасность» используется в своем привычном значении. Таким образом, корпорации «Хеллибертон», «Бектел», «Дж. П. Морган» и другие компании, работающие с правительством США, защищены от конкуренции со стороны фирм Франции, Германии и России, несмотря на негативные последствия для американских налогоплательщиков, которые может иметь такое частно-государственное сотрудничество.