Извлекли тогда Двенадцать почти бездыханного — ибо в высшей степени на свои мечты поистратился — и вялого Шэди из места его роскошного спанья и посадили, вопреки всякой логике, не на торчащий альфовый или, что сходно, фиговый листок, а напротив, затолкнув его в самую омегу, сиречь жопу. Поэтому слева подкалывал, подзуживал и язвил его рогатый гилянский Бычок, а справа прелестная вампиресса нового времени, подбираясь к нему бочком, как и положено Крабу, и картинно облизываясь, водила розовым язычком по карминовым губкам и всем своим видом давала Шэди понять, что не прочь выпить его до последней капли.
Сидели же все так: одна влюбленная пара вместе, две в какой-то мере разделенно; Водолей с Козерогом сплели пальцы рук, два андрогина, Весы и Близнецы, сверкали полной огранкой бриллианта; один провидец был в одеяле, другой в цилиндре, как Безумный Шляпочник; а Стрелец, в выраженной обоюдности своих начал, и Скорпион, похожий на обручальное кольцо для них, метали друг в друга выразительные взгляды, облекая магическим ореолом председательское место…
Это место заняла Арахна, юная, как эльфа, будто все сновидческие передряги служили ей только и исключительно ко благу. Кот Ирусан прыгнул ей на плечо, Белладонна опустила голову на колени — то были ее продолжения, темная и светлая стороны ее души. Красно-белая корона Двоецарствия была на Царице Жен, обвитая змеем-уреем, паук из чистого червонного золота свешивался между грудей наподобие священного жука-навозника, скипетром для правой руки служил увитый лентами майский шест, а левой рукой, как державу, имела она друидическое змеиное яйцо.
Соображайте нынче, кто из них есть кто!
И произнесла Арахна со строгостью:
— Сказано тебе было — платить за стол и кров, а ты вместо этого лишних едоков мне наплодил.
На что Шэди сомнамбулически ответствовал:
— Все они — воплощение изобилия историй, фонтан сказаний и водопад многозначительных притч; полученное тобой с них — с лихвой покрывает все расходы и убытки. Да ты ведь и сама то признала, богоравная и будущая невеста моя, закрыв счет.
— Как закрыла, так и открою, — сказала она. — Так что тебе, Тень, оттого не легче. И вообще, закрыть счет — не значит аннулировать, а только что любые поступления и начисления прекращены и запрещены. У меня, между прочим, всякий сам за себя в ответе — коллективной соборности и бригадного подряда здесь отроду не внедрялось.
— Как это не внедрялось! — возмутились Двенадцать. — Когда мы к нему будто общим канатом привязаны. Как родить — знал, а как пуповину перерезать — так нет его, голубчика.
— И вот мы ему, значит, снимся, этой злокозненной единице, которая никак своих глазенок не отворит на окружающее его положение вещей, — сказал Мариана, — а откроет — так будет нам всем полный абзац.
— Перевернем ситуацию, — отозвалась то ли Ибиза, то ли Зенобия. — Мы — честная и благонамеренная дюжина, а к нам несчастливое число тринадцать примазалось. Да это и вправду конец света и начало для мира Страшного Суда!
— Суда — но над кем? — с тонким намеком сказал Оливер.
— Как бы нам похитрее завершить дело и размежеваться с ним потихоньку, чтобы он и не проснулся насовсем, и в более глубокий сон не впал, где нас опять не станет, — произнес Эмайн. — Странно, что от этакой пустышки зависит наша наполненность, однако примем это как реальное условие.
— Я не тот, кто спит, — внезапно провещал Шэди, дернув головой, как лошадь, которая машинально отмахивается от овода. — Я вообще не я, а мозаика житейских обстоятельств.
— Мозаика? — встрепенулась Марион. — Так разобрать ее на части и выдать каждому по аппетитному кусочку!
— Тише, тише, — замахал руками испанский лорд. — Это же не комильфо и вообще противоестественно. Госпожа пряха, вы, если не ошибаюсь, умеете обращаться с тем клубком, что я вам достал из своего сна.
— Ты прав, — ответила Арахна и снова пустила шар по окружности стола, но теперь то было не Солнце, а лунная жемчужина, несколько более тусклая и непрочная: пройдя полный круг против течения времени, она раскололась пополам. Тогда всё пришло в движение, обратное фабуле вышеизложенного рассказа: Лев с Девой вступили в пространство любви, Влад и Марион, соединившись, принесли себя в жертву, чтобы у девственной юной пары родилось крошечное живое дитя, и оно появилось, только по-прежнему было скрыто от смертных глаз пеленой, дабы свет, лившийся от него, не спалил взора и души.