Выбрать главу

С какой верой, с каким оптимизмом Гейдар Алиев говорил эти слова!

Город на берегу Каспия немало пережил на своем долгом веку. «К маслу горящему и именуемому нафта» тянулись чужие руки и в прошлые времена, и в нынешние.

В те тревожные дни, когда страна бурлила, как штормовой Каспий, не раз пришлось напрямую обращаться к народу. Не потому, что Президент не мог применить силу. Нет, закон давал ему такое право. Но он всегда выбирал силу права, убеждения, а не право силы. Он звал на совет своих соотечественников.

— Много сил, желающих расчленить Азербайджан; одни внутри нас, другие — вовне. В некоторых вещах надо идти на компромисс, некоторые вещи прощать. Сегодня я вновь говорю вам: я многое прощал. Иные даже удивляются, мол, мы знаем Гейдара Алиева, между Гейдаром Алиевым семидесятых годов и нынешним есть разница. Разница в том, что он тогда был решительнее, строже, резче. А теперь и мягок, и некоторые вещи прощает.

Всему этому есть ряд причин. Причина в том, что мы живем в условиях демократии. Между тогдашним и нынешним государственным строем есть разница. Я следую путем демократии. Как человек, утверждающий в Азербайджане принципы демократии, я иду на компромиссы во многих вещах. Следуя путем демократии, нужно создавать мир, безопасность, гражданское согласие…

Гейдар Алиев, как самый чуткий сейсмограф, улавливал политические токи времени. И пропускал их через свое сердце. В мае 1987 года, как мы уже писали, его настиг инфаркт. «Страшнейший инфаркт», — уточнил в одной из наших бесед Евгений Максимович Примаков. Ему рассказала об этом его жена, Лаура Васильевна, врач-кардиолог кремлевской клиники, к сожалению, уже ушедшая из жизни. Алиева тогда списали в пенсионеры. «Но он выкарабкался после инфаркта, — добавляет Евгений Максимович, — и это тоже свидетельство его воли, умения мобилизовать все жизненные силы». В черную субботу, тринадцатого декабря 2003 года, Евгений Максимович Примаков одним из первых пришел в посольство Азербайджана в Москве, чтобы проститься со своим большим другом. «Это был человек, который делал историю», — так написал Примаков об Алиеве в книге соболезнований. «Это был человек, который бы сделал честь любой нации» — слова депутата Госдумы Сергея Бабурина. «Гений», «великий сын азербайджанского народа» — самые частые записи в этой скорбной книге.

…В Азербайджане помнят досужих «прорицателей», которые твердили: мол, теперь-то, вернувшись во власть, Алиев примется сводить счеты с теми, кто вчера чернил и шельмовал его. Но это не в характере великанов.

— Сегодня, конечно, можно говорить о репрессиях минувшего периода, можно говорить о зле, причиненном людям, о несправедливости… Это наша история. Историческую правду нужно говорить всегда. Но наряду с этим почему вы забываете достигнутые нами успехи? Среди этих достижений… — азербайджанский язык. Теперь называйте это, как хотите, но азербайджанский язык за всю историю не обогатился настолько, насколько в эти шестьдесят лет… Не было написано на азербайджанском языке столько книг, столько романов, столько стихов, столько рассказов. Это наш исторический путь, это наше историческое достижение…

…Мы должны всегда высоко чтить свое национальное самоощущение. Национальное самочувствие всегда выручало меня из трудных ситуаций. Благодаря национальному самоощущению я и смог идти по желаемому пути, достичь желаемого и служить моему народу.

Президент Гейдар Алиев в последние годы любил гулять по улицам Баку. «Мог запросто зайти посидеть в приглянувшийся ему ресторанчик», — как заметили в своем репортаже журналисты «Известий». Его охранники беспокоились: «Гейдар Алиевич, мы не проверили еду». «Ничего, ничего, — улыбался Алиев. И тут же в шутку замечал начальнику охраны: — Если что случится, ты будешь виноват». Сколь велик человек, столь же и прост. Сколь искренен и отзывчив, столь же и привлекателен. Гейдар Алиев покорял своей искренностью.

К нему тянулись люди искусства — писатели, композиторы, художники. Они видели в нем моральную опору, своего духовного наставника. И не раз говорили об этом — сошлемся хотя бы на свидетельства писателей Анара и Мамеда Араза, Вагифа Самедоглу и Эльчина, их русского собрата, фронтовика Великой Отечественной Ивана Поликарповича Третьякова — ему в числе большой группы литераторов была установлена Президентская стипендия. «Я, сколько буду жив, буду помнить Гейдара Алиева, — так написал нам Иван Третьяков. — Он ценил людей по работе, при нем хотелось трудиться с полной отдачей».