Хотя, нельзя не признать, что автор использовал психологически достоверную, хотя и довольно затасканную фабулу. Узнаваемость сюжета, впрочем, не столько вредила, сколько играла на руку заведению, позволяя использовать широкий спектр аллюзий инетовского порно в постерах и заставках. К тому же, с конечного момента текстового фрагмента игровое действие, в желательном для клиента темпе, переходило из сферы психологической в сферу физиологии со стандартным набором действий и аксессуаров, которые предлагались игровым меню. Дальше авторское сопровождение не требовалось, и дизайнер мог проектировать игру вплоть до ее логичного завершения.
С этого момента сценарий мог развиваться по нескольким вариантам сюжетных линий, давал выбор посетителю, если тот еще не готов был к переходу к завершающей фазе или хотел каких-то других изысков.
Все это без малейших проблем можно было конвертировать в игровую реальность. Литературные нюансы текста находились в рамках вполне допустимых пределов авторской фантазии. Они могли быть легко исправлены под человека, обладавшего иным вкусом, без изменения основного сюжета, что опять-таки расширяло вариативное поле игры и возможности клиентов. В том, что и данный вариант сценария найдет потребителей, сомневаться тоже не приходилось.
По всему выходило – несмотря на то, что Программист ожидал чего-то другого, Михалыч справился с первым заданием. Николай попытался сделать комплимент Литератору, одобрив его творение, но так и не смог этого сделать.
Собравшись с духом, он, наконец, решился высказать свое мнение:
– Относительно твоего опуса. Для работы пойдет, но получилось тяжело, тягомотно, для очень узкого круга любителей. Хотя какая-то извращенная изюминка в этом есть. Текст больше подходит для порноромана. У нас же другой формат. Но, если сократить раза в 3–4, убрать совершенно лишние детали, в качестве первой пробы пойдет.
В дальнейшем, от тебя хотелось бы более простых и универсальных ситуаций, которые устроят максимальное число клиентов.
– Спасибо, дорогой, за критику, за ласку, – Литератор сделал вид, что обиделся, хотя и вздохнул с облегчением видя, что его творение не вызвало безоговорочного отторжения.
Несмотря на то, что еще недавно ему казалось, что нет ничего проще, чем выдумывать эротические сцены, он долго мучился, пытаясь отобразить их на бумаге. Он начал с «Босса и секретарши», набросав не один десяток вариантов. Однако ни один из них не получился больше, чем на полстранички, и не удовлетворил его авторского самолюбия. Климентию казалось, что создаваемые им образы должны состоять не только из обнаженных телес и готовых к бою половых органов, но и демонстрировать индивидуальность участников, отображать хотя бы простенькую историю процесса, интригу развития и его перспективы.
Его же творения получались как под копирку. Различные «боссы» тискали своих секретарш совершенно одинаково. Сцены отличались лишь последовательностью раздеваний, позами, да набором мебели, на котором происходил этот «производственный процесс». Кресло, диван или журнальный столик – вот и все разнообразие, на которое оказалось способно его воображение, хотя еще совсем недавно оно представлялось ему живым и креативным.
Как Литератор ни старался, никакой психологической подоплеки из этих ситуаций он извлечь не мог. Ни босс, ни его спецсотрудница просто не могли иметь биографий. При всем старании Литератора, они не липли к ним и «висели» словно одежда на пугале, не имея отношения к описываемому им проявлению трудовой гигиены. Правда, подобного рода эротика неплохо получалась у него в форме картинок и комиксов. В процессе исполнения своих обязанностей, секретарши на них выходили вполне аппетитными. Сочетание ухоженного полуобнаженного тела, стоящего на коленках на журнальном столике со специфически-официозным выражением лица его обладательниц действовало вполне определенно, в нужном ключе. Но сколько подобных картинок уже висело на сайтах инета, не принося ощутимого дохода их создателям? Выразить же все это словами в форме готового сценария у Климентия не получалось.
Сюжет с майором Мюллером, несмотря на неоднозначность темы – первый, в котором он смог воплотить свои представления, хотя и понимал его затянутость, несовершенство и несоответствие выбранному формату.
Оценивая его работу, Николай почти дословно воспроизвел то, что Климентий знал и сам. Однако он надеялся, что тот все же обнаружит и литературные достоинства его труда, который, хотя и не соответствовал поставленной задаче, но отражал его дарование.