Все это и остальные мелочи можно извлечь из любой, погибшей от старости Тойоты или Хендая. Вместе с работой, где-нибудь в Болгарии или Вьетнаме, изделие обошлось бы меньше ста долларов за штуку. Изобретательные же африканцы ухитрялись производить эту продукцию не только бесплатно, но еще и получая доплату за утилизацию мусора.
Невольно являясь автором этого проекта, Максим стал авторитетным человеком в мире зеленых и анархистов, хотя и с трудом избежал уголовного преследования.
Глава 12
– Как идет разработка сценариев?
Николай подошел к Михалычу и похлопал его по плечу. Литератор сидел, развалясь в кресле, задрав ноги на журнальный столик. Он ожесточенно тыкал пальцами в кнопки планшета, находящегося у него на груди. Судя по выражению лица, он находился где-то там, в своих грезах и пытался излить их в строчки экранного текста.
– Я закончил с базовым софтом и могу начать работу над игровыми программами – Николай еще раз похлопал по плечу приятеля, пытаясь привлечь его внимание: – Для этого нужны тексты, картинки и прочая сопроводиловка. Что-то я их не вижу!
– Есть, есть! – Отозвался Литератор, – листочков пятьдесят накарябал. Вариантов 10–15 уже могу предложить. Вот, знакомься.
Он передал Программисту стопку бумаг, заполненных мелким текстом и множеством рисунков – опорных точек будущих раскадровок:
– Будут замечания, обсудим, исправим.
– Ты что, – удивился Николай, – все еще с бумагой работаешь?
– Да нет, в основном с экрана. Но чистовую отделку делаю на бумаге. Так я лучше текст воспринимаю. Хочешь, бери флешку. Кстати, если мысли появятся какие-нибудь эротические, не стесняйся. Я с удовольствием включу их в сценарий.
– Хорошо, коллега, поделюсь, – Николай задумался, припоминая, когда последний раз у него появлялись подобного рода мысли, но вспомнить не смог. Да и мысли эти у него бывали простыми, короткими и совсем не интересными.
– А флешка или бумага – мне до лампочки.
Все же он выбрал флешку, вставил ее в разъем и открыл заставку. На экране появилось синее южное море, чуть заметный у горизонта остров с пальмами, склонившимися над водой. Хриплый голос запел: «Наклонившись к воде, парусами шурша, бриг двухмачтовый лег в развороте…».
Нетерпеливо ткнув кнопку, Николай перешел в сетинг.
Игра: Пираты Карибского моря.
Статус клиента: капитан пиратского корабля.
Локация: Карибское море, бриг «Счастливая Долорес» водоизмещением 140 тонн, 1756 год.
24 июля 1756 года. Пиратский парусник. 40 головорезов. Полгода в море.
«Счастливая Долорес» двое суток преследовала трехмачтовый торговый шлюп. Утром третьего дня она подошла к нему на расстояние броска абордажных крючьев. Бой был коротким и яростным. 6 человек из команды убиты в схватке. Четверо ранены. Двое из них тяжело. Их быстро и безболезненно добили товарищи. Мертвецов буднично отправили за борт, скороговоркой прочитав короткое шанти, подходящее для такого случая.
Как оказалось, груз взятого на шпагу судна, состоявшего из незатаренных бобов, зерна и маниоки не представлял интереса для пиратов, вызвав у них приступ злобного разочарования, нередко случавшегося в столь длительных и не слишком удачных походах. Медлительное, 400 тонное судно ни продать, ни использовать было невозможно. Забрав спиртное, провизию, невеликие ценности, принадлежащие команде, они незамедлительно потопили его, залпом в упор из трех орудий левого борта, вместе с оставшимися в живых матросами и пассажирами – мужчинами.
Несколько женщин подняли на борт «Счастливой Долорес». Нестройной кучкой они столпились у фок-мачты. Рядом с одной из них, которой вероятно было за 30, стояла совсем юная девушка, лет 19, наверное, дочь или сестра или воспитанница.
Франтоватый капитан, испанец или португалец, был невысок ростом и худ так, что щеки его ввалились, натянув кожу на скулах. В отличие от остальных пиратов, он не носил бороду, хотя и не был чисто выбрит. Недельная щетина, в которой причудливо чередовались иссиня черные и совершенно седые волосинки, густо покрывала его лицо.
Его возраст определить было почти невозможно. С равным успехом ему можно было дать и 40, и 60. Кожа лица груба, темна и испещрена множеством глубоких мелких морщин, словно у крестьянина, всю жизнь проработавшего в поле, под палящим солнцем Андалузии.