Вампиры не отвечают. Все внимательно изучают лицо Алана и слушают отцовские разговоры, словно бы он был настоящим пророком, а они верными подданными.
Алан тем временем выпивает терпкого вина из металлического бокала с изящной ковкой и продолжает:
— Старейшины, как и я, думаем так…. Ждать, что смертная девчонка окажется Гекатой, слишком рискованно, но мы можем пробудить истинную богиню…. Она составит нам хорошую компанию и снимет заклятие.
В улыбке Алана сверкает ровный ряд белоснежных зубов, единственное, что выделяет его из ряда местных стариков.
— Вампиры — мудрейшие из мудрейших, упомянули древнее писание, — вампир смотрит на Анджея и тот мелко кивает, — Помню, как ты рассказывал мне действие треугольника тьмы. Пришло время, сын… пришло твое время…
Анджей не знал чему радоваться больше, тому, что он все еще жив и по видимому, Алан не слишком злиться, что бы убивать его, или тому, что Эмили больше не угрожает смертельная опасность.
Впервые в жизни он испытал такое счастье, что сердце внутри него по-человечески кольнуло в сладостной истоме. А после, он вспомнил, как создавать темный круг смерти и что для этого требуется…
Его чувства счастья быстро сменились непониманием, а вскоре и злостью.
В треугольнике из трех секторов должны погибнуть ведьмы. Полный круг.
У него из под ног, буквально выбели землю. Он пошатнулся, но вовремя собравшись, посмотрел на отца с такой серьезностью. Глаза создателя были совершенно спокойны.
— Но все не так просто… — вдруг начал Анджей, подумав, что если он назовет число жертв, которых им придется убить, он откажется от этой затеи, как и Эмили.
— Ах, ты про шесть ведьм… — усмехнулся тот, словно читая его мысли, и глаза его стали дьявольски блестящими, — Я сказал, что не могу наказать тебя в полную меру, сын мой, а ее смерть станет достойной карой для тебя, и твоей души, которая так стремиться стать человечной…
Анджей сомкнул губы в жесткую полосу. Его сердитые глаза резало, что-то, чего раньше он не чувствовал, или забыл, что чувствовал. Анджей ощущал как его мышцы предчувствуя опасность рефлекторно сжались.
Алан усмехнулся, разглядывая слезы в глазах сына. Со скоростью вампира старик оказался возле парня и, не унимая надменной улыбки, посмотрел в его лицо, задирая подбородок:
— Этот мир не идеален сын мой…. Пора бы запомнить, что вампиру нужна только кровь, жестокость и запах смерти.
Анджей с трудом терпел нарастающий гнев.
— Любовь… это удел смертных, — заявил Алан.
Тело Анджея затрясло от напряжения. Он старался дышать глубже, что бы давление воздуха вытолкнула из легких скованную боль, но это не помогало.
Он мысленно представлял, как отрывает вампиру голову и как сжигает его тело. Это было болезненно, потому что он Анджей когда-то любил этого человека, той любовью, которую может чувствовать хладнокровный вампир. Впервые годы своей бессмертной жизни, Анджей даже хотел быть похожим на своего создателя, творца, защитника. А сейчас его испепеляла мысль о сходстве с ним. Теперь, когда он видел, каким стал его отец, коварным, ненасытным и жестоким, он перестал чувствовать к нему даже жалость.
Сейчас, слыша его голос, переполненный не человечностью и жестокостью, Анджей с ужасом понимал, что самое отвратительно, что когда-либо могло произойти с ним, это перерождение, в подобие своего отца.
Алан долго смотрел в глаза вампира, но вскоре обошел его и посмотрел на собравшихся детей. На их лицах мелкое раздражение. Они слишком сильно хотели убить ведьму. И сейчас были недовольны, что их план поменялся, хотя убить ее им все равно придется и эта мысль грела Аллу. Она скверно улыбалась.
— Сегодня, — начал Алан провозглашающим голосом, когда вдоволь насытился мучениями приемного сына, — Ведьмы свяжут себя в круг. Достаточно смерти одной ведьмы, что бы все шестеро умерли и открыли один из сектора темного круга.
Анджей панически разглядывал пол, в надежде, что через некоторое время ему удастся бежать от своей семейки и предупредить ведьм об опасности. Возможно, сегодня ему опять придется голодать, но мысль о человеческих жертвах вызывала в нем волну отвращения.
— Сегодня, дети мои, начнется новая эра, править которой… будем мы! Вампиры! — Алан вскинул руки к потолку.
На его лице сияющая радость. Ему было чем обрадовать себя, хотя бы тем, что через несколько часов он сможет утолить жажду. Он уже предвкушал вкус и аромат человеческой крови. От этого аппетит разыгрался, а желудок сжался от голода.