— Я узнал ваши духи.
— Да, — сказала она. — Меня зовут Дайлинь Лю. Можете звать просто Дайлинь.
В конце концов, я обязана вам жизнью.
— Вы не возражаете, если я все-таки зажгу свет?
— Лучше не стоит.
Кто-нибудь может заметить, что вы тут не одни. Ничего, если я закурю?
— Не стоит.
Кто-нибудь может учуять дым: я ведь не курю.
Глаза его понемногу привыкали в темноте; он разобрал, как женщина прошла через всю комнату и села на кровать.
— Ну против этого не возражаете? — спросила она. — Я знаю, у вас принято, чтобы хозяева предлагали садиться.
— Нисколько, — кивнул Ал. — Прошу извинить мою невежливость.
Вас прислали эти… в серых халатах?
— Люди Чинхе? Нет. Я от них убегаю. Пришлось просочиться мимо постов. Слава богу, мои навыки еще при мне.
— Как вы добрались сюда так быстро?
— Приехала с вами в одной повозке. Только я ехала наверху, в гриме. Придурок Фуха — предводитель той банды, которую вы разметали — думал, что я побегу к границе. Не стал меня искать на внутренних рейсах. Но это временная безопасность. Когда за дело возьмется кто-то поумнее, меня обнаружат.
— Зачем вы попытались меня взорвать? По приказу?
— Честно?
— Разумеется, честно.
— Мне приказали просто вас встретить. Познакомиться. Очаровать. Пригласить в резиденцию Чинхе… посмотреть, что вы за птица. Взрывчатка была моя, кустарная. Правда, убить я вас не хотела. Заряд был маленький… если бы вам очень не повезло, могло обжечь.
— На что же вы рассчитывали?
— Что в суматохе удастся бежать… Знаете ли, жизнь отставной любовницы в триаде — не сахар.
— Где-где?
— В триаде.
По-вашему это преступная группировка. Мафия. Вы уже догадались, наверное?
— Да, что-то вроде того… — Ал вздохнул и уселся на стул. В темноте глаза начинали видеть все лучше и лучше, и он уже мог разобрать бледное лицо Дайлинь. — То есть вы были отставной любовницей главаря… этого Фуха?… А потом решили бежать.
— Нет, — она засмеялась. — Фуха — мелкая сошка. Я была подругой Чинхе. А так все верно, да. Я ведь аместрийка наполовину, потому так знаю ваш язык. Меня всегда отправляют встречать гостей из Аместрис. Я хотела бежать к родичам отца. Ваше ранение устроило бы переполох, я бы скрылась… Но вы уцелели, да еще и оказались алхимиком.
— И чем моя профессия меняет дело? — спросил Ал.
— Давайте я расскажу по порядку. Я слышала ваш разговор в повозке. Вы угадали. Гастон Эллек — это знаменитый аместрийский бандит, торговец опиумом. Эдвард Эллек — его сын. С Чинхе они конфликтуют из-за стоимости поставок. Гастон послал сына на переговоры с двумя телохранителями… при этом, кажется, он недолюбливает наследника, иначе отправил бы охрану побольше. Все понимают, что от Чинхе-Людоеда можно живым не вернуться.
— То есть вы перепутали меня с Эдвардом Эллеком?
— Не совсем. Видите, я сейчас могла бы соврать, но я честна с вами… Мне очень нужно было бежать. Эллек запаздывал. Может быть, он совсем отменил поездку. Тут появляетесь вы. Вы немного похожи внешне: тоже блондин, при вас тоже телохранители. Для непривычного взгляда в Сине все аместрийцы на одно лицо. Если бы я и впрямь убила или покалечила Эллека, я бы могла сбежать. Чинхе было бы выгодно от меня отказаться и не ловить. Но вы алхимик — а значит, сейчас очень нужны Чинхе, даже если вы Эллек. Он постарается подружиться с вами, а меня постарается убить.
— Зачем же ему нужен алхимик?
— Я вам все расскажу. И зачем нужен алхимик, и про Чинхе, и про его поместье…
Только помогите мне. Они меня ловят. Я с трудом прошла мимо охраны.
Но завтра к обеду или даже утром Чинхе вернется из Шэнъяна и возьмет дело в свои руки — тогда мне не скрыться.
— Вы хотите, чтобы я вас спрятал? Я чужой в этой стране…
— Вы не чужой, — быстро проговорила Дайлинь. — Я слышала ваш разговор. Вы знакомы были с Небесным Императором, еще когда он был принцем, и вы знаете принцессу Мэй… Одна ваша рекомендательная записка — и я могу укрыться в Очарованном дворце! Оттуда Чинхе не станет пытаться меня достать.
— Ого, — Ал задумался. — Так вы слышали этот разговор, сделали выводы о моих связях — и все равно попытались меня взорвать?
— Тогда я надеялась, что мой план с отвлечением внимания удастся, — пожала она плечами.
— Итак, — Ал вздохнул. — Давайте подведем итог. Вы покушались на меня, чтобы воспользоваться переполохом в собственных целях… Потом вы последовали за мной сюда, в Цзюхуа, и пытаетесь убедить меня помочь вам — расплатившись сведениями о ситуации, в которую сами же меня втянули?
Дайлинь, кажется, поколебалась.
— Вы ведь хороший человек, Альфонс. Меня убьют, если вы мне не поможете.
— Я отвечаю не только за себя! Вы втянули в это дело моих спутников, и я…
— Я очень извиняюсь.
У меня в самом деле не было другого выбора. Мне не хотелось бы говорить… но это правда. Когда вы узнаете репутацию Чинхе, вы немного поймете… Знаете, я могу расплатиться с вами не только информацией.
Ала бросило в жар. «Нет, она правда?.. — мелькнуло у него в голове. — Или мне показалось?!»
— Так со мной расплачиваться не нужно, — услышал он свой голос. Голова была легкой и звонкой. — Вы меня правильно раскусили: я не могу оставить вас на верную смерть… Если она в самом деле вам грозит, в чем я не уверен.
— Я правда… — начала Дайлинь, подаваясь вперед. Ал остановил ее жестом.
— Может быть, я помогу вам. Но сначала мне нужно обсудить это с моими спутниками… и они тоже должны посмотреть на вас. Они обязаны знать, кому мы обязаны всей этой… неразберихой.
Дайлинь промолчала; Алу показалось, что она растерялась на миг, однако голос ее прозвучал совершенно спокойно:
— Разве не вы принимаете решения в группе?
— В том, что касается цели нашего путешествия — да. Просто потому, что я один алхимик, а они помогают мне. Но вообще-то мы равноправные компаньоны. Извините, если у вас сложилось иное мнение.
— Тогда я могу прощаться с жизнью, — просто сказала Дайлинь. — Вас я еще могла надеяться очаровать, но их…
Алу показалось, что в ее голосе прозвучала горьковатая улыбка.
— Ничего, — Альфонс улыбнулся. — Вы себя недооцениваете.
Первая реакция как Джерсо, так и Зампано, была предсказуема.
— То есть она втянула нас в переделку, а теперь хочет расплатиться информацией о том, куда втянула, чтобы мы помогли ей выбраться? — спросил Зампано, подтвердив рассказ скупой жестикуляцией. — Нечего сказать, замечательно!
— В целом все так и есть, — мягко сказал Ал. — Но у меня есть замечание.
— Ну? — мрачно вопросил Джерсо.
— Сделанного уже все равно не исправишь. Меня считают представителем аместрийской мафии; что еще важнее, они знают, что я алхимик, и просто так не отстанут.
Или отстанут?
— Чинхе очень нужен алхимик, — подтвердила Дайлинь. Она сидела на краешке кровати в крайне скромной позе, и свет лампы, которую Ал все-таки зажег, пригласив спутников к себе, играл на ее черных, словно лакированных волосах. При свете стало еще заметней, как она красива; а еще стало видно, что она совсем юна. — Он собирается жениться.
Зампано заржал.
— А у вас это что, без алхимиков не обходится? Своими силами никак?
— Он собирается жениться на алхимике, — пояснила Дайлинь.
Джерсо, до того молчавший, фыркнул. Зампано присвистнул и заржал еще пуще:
— Ну ты попал, парень! Он хоть красивый, твой босс, а, девочка?
— Постойте, — Ал взмахнул рукой. — Я уверен, она имеет в виду что-то другое. Правда, госпожа Лю?
— Дайлинь, — она взмахнула веером; веер у нее был очень красивый, с витиеватой росписью. — Я вовсе не имела в виду, что господин Чинхе собирается жениться на вас, Альфонс. Жену ему уже нашли. Просто господин Чинхе должен быть уверен в том, что супруга обладает всеми нужными качествами.
— А что же, проверить с помощью одного из местных алхимиков он ее не может? — заинтересовался Джерсо. — Их же тут как грязи. Считай, потому мы сюда и заявились.