Ты — моя любовь и моя тревога.
Но я принимаю нашу встречу как подарок, и пока все продолжается, каждый день — это подарок.
Гектор сложил письмо. Вайла ничего не заметила и продолжала вместе с Нот смотреть MTV-Азия, а профессор Корморан излагал свои идеи, но никто его не слушал.
— Понимаете, плацебо — это способ сделать исследование более строгим, узнать, что действительно происходит благодаря нашему средству, тому, что я принял вместе с Нот. Но понадобилось бы больше испытуемых. И конечно, магнитно-резонансный томограф…
Гектор его не слушал. Он смотрел на Вайлу, видел ее личико — личико восхищенного ребенка, когда она следила за выступлением Мадонны, снова исполняющей I got you under ту skin, расхаживая по Млечному Пути, выложенному из лепестков роз.
И каждый день с тобой — это подарок.
— Надеюсь, все в порядке? — поинтересовался Жан-Марсель. — Я его напечатал, но не читал.
— Все в порядке, — ответил Гектор.
— Что-то у вас озабоченный вид.
— Вы правы, не стоит отравлять себе счастье.
Он собрался подойти к Вайле, отвести ее в дом и показать, что прочел письмо, но вдруг издалека донесся рокот двигателя.
Все вскочили и стали смотреть в небо.
Шум усилился, потом у дальнего холма появился вертолет.
— Большой, — заметил Жан-Марсель, — военный.
Вся деревня тут же пришла в ужасное возбуждение. Пока женщины уводили детей домой, мужчины бежали к лесу, сгибаясь под тяжестью больших джутовых мешков.
Вертолет, напоминающий огромного шмеля цвета хаки, приближался, и вскоре уже можно было различить на кабине герб одной из соседних стран.
— Во всяком случае это не полицейская операция, — сообщил Жан-Марсель, — иначе они бы сели подальше.
Вертолет подлетел к небольшой поляне возле рисового поля, напугав буйволов, которые с мычанием помчались к забору своего загона. Аппарат, слегка покачиваясь, приближался к поверхности, а потом мягко приземлился. Оба пилота были в военной форме. Дверь кабины открылась, и оттуда сначала вышли два довольно молодых западных человека в гражданской одежде, а потом женщина с мужчиной.
Клара и Гюнтер.
Профессор Корморан с трудом доковылял до порога, чтобы посмотреть, что происходит.
— Только не он! — воскликнул профессор. — Не позволяйте ему забрать это!
Гектор и Жан-Марсель переглянулись.
Гектор держит себя в руках
— Ладно, — сказал Гюнтер, — интересы у нас общие, так что придется договариваться.
Все они уселись по-турецки вокруг профессора Корморана, словно придворные вокруг приболевшего короля. Гектор, Гюнтер, два его сотрудника-здоровяка, похожие на космонавтов и откликавшиеся на имена Дерек и Ральф. И Клара, конечно, в красивом, словно с картинки модного журнала, костюме для путешествия в джунглях, старавшаяся не смотреть на Гектора. А еще Нот, которая держала профессора за руку и обмахивала его, вождь Ньяр, учуявший, что тут можно провернуть выгодное дельце, а также Аанг Длинные Руки, немного говоривший по-английски. А Жан-Марсель?
Жан-Марсель испарился еще до появления Гюнтера. В нескольких шагах от сидевших Вайла продолжала смотреть телевизор или скорее делала вид, что смотрит, бросая косые взгляды на Гектора и Клару.
— Она не могла бы уменьшить звук? — спросил Гюнтер. — Мы здесь, чтобы работать.
Один из амбалов, Ральф, поднялся и направился к Вайле, но Гектор остановил его:
— Не надо, все и так хорошо.
Его тон заставил Ральфа снова сесть, так как он почувствовал, что речь идет о чем-то более серьезном, чем громкость телевизора.
— Профессор выдержит? — озабоченно поинтересовался Дерек.
И действительно, несмотря на заботу Нот, состояние профессора Корморана резко ухудшилось после приезда Гюнтера. Бледный, с закрытыми глазами, он слабо дышал.
— У него сломаны ребра и осталось только одно легкое, — объяснил Гектор.
— Вот именно, — сказал Гюнтер, — а мы могли бы его забрать. В часе лета есть прекрасная клиника.