Иногда Стефан приводил Света и Цвета с собой в университет; когда не находили няни; Стефана очень любили в группе; за ненадменность и улыбку; словно старый фонарщик пошел зажигать фонари на улице имени Андерсена; тяжелые, закопченные, из чугуна; на лесенке, маленьким факелом; цивилизация в средние века; и с мальчиками сидела вся группа. Девчонки кормили их шоколадом; восхищались шумно ресницами Цвета; а Свет опирался на колени Стефана и боялся отойти; «стесняется», — с чувством распробованной булочки с корицей говорил Паултье — одногруппник; он готовился быть фотографом в горячих точках; темно-темно-рыжие волосы, почти бордо; серьга в левом ухе; он был любимцем Цвета; таскал его на плечах; разрешал трогать фотоаппарат; а Света все оставляли в покое, и он шел по коридорам, держа Стефана за руку и прижав к груди какую-нибудь мягкую игрушку; говорил он мало, только: «пап, а можно в туалет?»; но Стефан только в эти минуты чувствовал, что он — его; дух от духа; плоть от плоти; словно читал красивую книгу или смотрел из окна с высоты…